Дело Махлая. Судьба легендарного человека

Часть I

Проклятие памяти

В мировой и российской истории имеется немало примеров, когда ту или иную личность пытаются буквально стереть. Вырезают кадры кинохроники с их присутствием, вычищают со снимков фотошопом, вычеркивают упоминания из учебников и энциклопедий… 

Выражение Damnatio Memoriae — «проклятие памяти» на латыни – появилось в античные времена. Новая власть старого правителя или другого высокопоставленного патриция, в зависимости от политической конъюнктуры, делала почитаемым наравне с богами, либо пыталась навечно вычленить из народной памяти. Чтобы имя поскорее забылось, уничтожались все его изображения, скульптуры, изымались из обращения монеты, из летописей и законов исчезали любые упоминания о нем, отменялись введенные им праздники и мероприятия.
Правда, при очередной смене власти «вычеркнутых» лиц порой возвращали в круг тех, кого почитали потомки, кого благодаря человеческой памяти и его делам не удалось полностью низвергнуть в небытие. Пожалуй, тут уместно провести параллели с нашими историческими реалиями — реабилитацией жертв репрессий сталинского СССР и «перезагрузкой» Никиты Хрущева.
Совсем недавно представить было невозможно, но нечто подобное может произойти и в истории отдельно взятого города. В истории Тольятти. Знаменитого, уважаемого человека вознамерились лишить звания «Почетного гражданина». Как вы наверно догадались, речь идет о Владимире Николаевиче Махлае, экс-руководителе корпорации «Тольяттиазот», предпринимателе и новаторе с мировым именем.  

Напомним, началось все с гневного «проброса», который в своем телеграм-канале сделал избранный от Самарской области депутат Государственной думы Александр Хинштейн. Парламентарий вдруг решил возложить на себя миссию по «чистке рядов» «Почетных граждан» региона, которых угораздило по тем или иным причинам попасть под уголовную ответственность. 

В июле 2019 года недобросовестные конкуренты добились вынесения заочного приговора в отношении Махлая по делу о якобы имевших место многомиллиардных хищениях. Неангажированные эксперты тогда в один голос заявляли: Махлай в действительности никакой не расхититель, а жертва рейдерского захвата тольяттинского предприятия. Тем не менее, депутат накрепко повесил на бизнесмена ярлык уголовника.

Кстати, смеем предположить, что вся эта возня вокруг лишения звания Махлая вообще могла возникнуть на пустом месте, совершенно случайно. Не стоит исключать вероятности, что информповод Хинштейну, дабы выслужиться, просто подбросил один из помощников, отвечающих за разнообразие контента в соцсети политика. Александр Евсеевич сам опытный журналист с именем, он всегда держит руку на информационном пульсе. Так что если бы ситуация с Махлаем его действительно заинтересовала, то он написал бы об этом еще три года назад, сразу после вынесения приговора, датированного 5 июля 2019 года. А после вступления решения Комсомольского районного суда в законную силу обязательно напомнил бы в новом посте — с активной ссылкой на старый, как он это любит делать.

Мы же считает, что история Тольятти, ТоАЗа и его самого знаменитого директора неразделимы. И ее обязательно нужно знать, чтить, бережно хранить и помнить. Поэтому сегодня мы решили подробно рассказать о Владимире Николаевиче Махлае: о его удивительной непростой судьбе, взлетах и падениях, огромном вкладе в жизнь города и мировую химическую индустрию. 

Отцы и дети

Корни Махлая – на Украине. В их роду помнят печальную историю. После жатвы 1931 года председатель колхоза разрешил многодетным семьям собирать в поле колоски. Махлаи насобирали два мешка. Не хватило бы на два десятка ртов на всю зиму, но все же подмога. Однако на другой день все у них отобрали. Дед возмутился. Двинул в Херсон за 70 километров. В милиции его успокоили: «Поезжай домой, мы разберемся! ». И разобрались. Деда забрали через три-четыре дня. И больше его не видели. Только одно письмецо залетело с Соловков: «Не пишите мне, дорогие, я здесь хорошо живу».

Долгие годы дети ссыльных проходили по той же статье, что и отцы. В июне 1931-го практически все Махлаи как кулацкая семья были высланы за пределы Украины, из Херсонской области в Губахинский район Пермской области. Только в 1995 году Владимиру Николаевичу и его сестре пришла бумага о том, что их реабилитировали, хотя родились они уже на Урале.  

В большинстве случаев воспоминания Махлая о детстве скупые и не самые приятные: на долю ссыльной семьи в середине прошлого века выпало немало испытаний.

— Мне лет семь. Мама просит нас, братишку и сестер, не шуметь: отец спит перед ночной сменой. Уходя на шахту, поцеловал всех: «Встретимся, ребята, в Новом году, сорок третьем», — вспоминал Владимир Николаевич.

Но отец Володи навсегда остался в местной шахте, добывая уголь для фронта, для Победы. Николай Васильевич Махлай, бригадир участка N 6 шахты имени Калинина,  погиб под землей в 33 года. У мамы на руках осталось четверо детей.

… Вольница шахтерского городка на берегу Косьвы, по которой плывут плоты до самой Камы и еще дальше. Пацаны на спор ныряют под бревна – кто дальше. Вот так много раз нырял и Вовка, но однажды друг увидел, что вынырнуть некуда.

«Попал под сплошные бревна. И воздух в легких заканчивается, и пробиться к свету невозможно, и вернуться – далеко, — рассказывал Махлай. – Запредельным напряжением воли, собрав все силы, раздвинул бревна и с криком вырвался на воздух. Так спасся в жизни первый раз».

Тот отчаянный бросок вспомнился президенту корпорации «Тольяттиазот» спустя многие годы, когда к нему впервые пришли энергичные молодые люди. По ходу «дружеской беседы» предлагали поделиться акциями и начать жизнь с чистого листа, забыв о прошлом. Все, что там осталось, мол, теперь никого не интересует. Владимир Николаевич нашел, что ответить. И по существу дела, и в общем, житейском плане. Хотел было сослаться в том споре на айтматовских манкуртов со стертой памятью, но точно догадался, что у этих граждан, если и есть дома книги, то лишь для интерьера.   

Стремление к созиданию

Владимир Махлай начал трудовую деятельность в 1953 году учеником токаря центральных электромеханических мастерских треста «Сталинуголь» шахты им. Калинина – той самой, в которой трагически оборвалась жизнь его отца. В 1961 году, после службы подводником на Тихоокеанском флоте, он пришел работать на Губахинский химический завод помощником машиниста. В этом же году поступил на химико-технологический факультет Пермского политехнического института.

Последний курс института Махлаю пришлось заканчивать заочно: в августе 1965 года он был зачислен слесарем в цех синтеза метанола. Так от рабочих профессий началось его поступательное движение по карьерной лестнице.

Летом 1966 года Махлай получил диплом инженера-механика. В октябре 1967 года стал механиком цеха компрессии, с февраля 1968 года — заместителем начальника цеха. Два года спустя очередное повышение — возглавил цех. В январе 1973 года был назначен заместителем директора завода по капитальному строительству.

По воспоминаниям коллег, уже тогда проявилась, пожалуй, главная черта характера Владимира Махлая – неуемное стремление к созиданию, созданию чего-то нового.

1974 году предприятию пришлось расстаться со своим бессменным директором. Виктора Пачгина, возглавлявшего Губахинский химический завод более десяти лет, назначили директором строящегося химического комбината в Россоши. Новым руководителем заслуженно стал Владимир Махлай.

Возглавив предприятие, он начал с того, что тщательно проанализировал ситуацию, сложившуюся в это время в Губахе. Да, на первый взгляд дела на химзаводе обстояли неплохо: производство работало, выполняя план по выпуску продукции, улучшались условия труда заводчан. Но при более детальном анализе становилось ясно – необходимо работать на перспективу.

Сокращалось население Губахи – объемы угледобычи в Кизеловском бассейне снижались и люди уезжали. Для того чтобы обеспечить надежное будущее заводчан, будущее города, предприятию необходим был новый мощный импульс к развитию.

Итого титанического труда Махлая и его коллег хорошо известны: в Губахе построили крупнейший на тот момент в мире комплекс метанола. А еще было освоено производство пентаэритрина, уротропина, капрона, формалина, смолы, красок. Завод построил Дворец культуры со спортивным комплексом и бассейном, базу отдыха, пионерский лагерь.

Большой Метанол в Губахе

Наверное, Махлаю, директору, в общем-то, не самого большого и не самого известного завода в химической индустрии Союза, в свое время повезло. 11 марта 1979 года Совет Министров СССР постановил строить «объекты по производству метанола, сооружаемые на основе компенсационного соглашения», в Губахе.

Нет, «повезло» совсем не то слово. Он дрался за эти объекты, за будущее умирающего горняцкого городка, как мог.

А начиналось все так. В середине семидесятых годов в стране обострился энергетический кризис, и необходимость увеличения выпуска метанола была очевидна. Владимир Махлай неоднократно обращался в обком партии, министерство химической промышленности СССР с предложением построить в Губахе производство метанола мощностью 300 тысяч тонн в год, но ответа так и не поступало.

17 мая 1977 года Советский Союз заключил с английской фирмой «Devy Power Gas» контракт на поставку оборудования и строительство двух заводов по производству метанола мощностью 750 тысяч тонн в год каждый. Контракт был заключен на компенсационной основе: английские фирмы поставляют в кредит оборудование для заводов, расплачиваться за которое Советский Союз будет поставкой метанола после пуска этих предприятий.

Но если с заключением контрактов на поставку оборудования особых вопросов у министерства не возникло, то определить площадки, на которых должны были разместиться комплексы М-750, оказалось делом сложным.

Первое производство решили создавать в Томске. А вот вариантов размещения второго комплекса оказалось несколько. В качестве места расположения будущего гиганта химии рассматривали Новомосковск, Северодонецк. В самый разгар споров Владимир Махлай выступил со своим предложением – Большой Метанол надо строить в Губахе!

Часть II

Губаха Министерством химической промышленности до того момента, пока директор местного химизавода Владимир Махлай не выступил с инициативой реализации масштабного и амбициозного проекта «Метанол-750» в его родном городе, даже не бралась в расчет. Здесь не было ни строительной базы, ни коммуникаций, ни энергетических мощностей, ни развитых железнодорожных магистралей. Ко всему прочему территория завода была удалена от источников воды. В общем, не было ничего, что говорило бы за выбор этой площадки.

Сила убеждения

Но Махлай изо всех сил убеждал московских чиновников, приводил свои аргументы: в Губахе есть действующее метанольное производство и опытные кадры, близко расположены месторождения природного газа и магистральные газопроводы, есть возможность использовать особо чистую воду Широковского водохранилища.

Идею Махлая всеми силами поддерживали председатель Губахинского горисполкома Вениамин Хмелев и первый секретарь Пермского обкома партии Борис Коноплев. Но убедить министерство оказалось нелегко. После одного из таких разговоров у Владимира Махлая даже случился сердечный приступ. Возможно, это тоже сыграло свою роль — чёрствые партийные души дрогнули, увидев, как по-настоящему можно «болеть» за дело.

Всё было не так быстро. Процесс «выбивания» занял почти четыре года!

Помощь пришла с неожиданной для губахинцев стороны: предложение Махлая одобрил первый заместитель министра химической промышленности СССР Владимир Коваль. Он курировал районы Урала, и складывающаяся в Губахе ситуация его очень беспокоила.

Помог городку и один из «отцов-основателей» предприятия – заместитель начальника отдела химии Госплана Илья Барский. Он хорошо помнил, как строился в тяжелые послевоенные годы химзавод, какими настойчивыми в достижении поставленной цели могли быть губахинцы.

Сам не расслаблялся и другим не давал

Это была первая победа Губахи. Но для того, чтобы достичь успеха, строителям и сотрудникам предприятия предстояло совершить настоящий трудовой подвиг.

Вспоминает один из участников проекта «Метанол-750» Владимир Осипчук:

— Я в то время был членом комсомольского штаба стройки. К Махлаю можно было без предварительной записи попасть до восьми утра. Все знали, что он с семи — с полвосьмого всегда у себя в кабинете работает, учит английский язык. Потому что всё оборудование было импортное, технические описания — на английском. А он хотел всё сам знать и понимать. И с иностранными специалистами он хотел без переводчиков общаться. Ругался он, между прочим, круто. Чуть что — кулаком по столу, и «уходи на все четыре стороны, если работать не хочешь или не можешь». Он сам не расслаблялся и другим не давал. Потому что расслабляться было нельзя. Всё требовало усилий и контроля.

В чем Махлаю точно повезло – так это в том, что Губахе достался английский проект. В командировках на британских заводах он словно бы прошел свой третий вуз – после Пермского и Уральского политехнических институтов. Инженер, директор, Махлай вбирал в свои творческие «запасники» и деловую культуру английских мастеров, и современную организацию труда. Переводчицы валились с ног, не поспевая за энергичным гостем с Урала.  

Даже погода не осталась в стороне: зима 1978/79 года, когда началась подготовка стройплощадки М-750 и поставка оборудования, официально считается самой суровой за всю историю метеонаблюдений в Пермском крае. Птицы на лету замерзали!

А вот что о директоре рассказывает Владимир Даут, ныне генеральный директор ПАО «Метафракс»:

— Владимир Николаевич Махлай был человеком жёстким. И я его за те методы не осуждаю: а как можно было по-другому заставить людей выполнять непосильные объёмы работ? У нас на площадках было просто «военное положение»! Но в те годы мы здорово обижались на него, честно скажу. Это уже потом мы осознали, какое он испытывал давление всех вышестоящих инстанций. Я, молодой, один только раз присутствовал на совещании вот в этом директорском кабинете, когда были первый секретарь обкома, заведующий отделом химии ЦК, союзные министры. И Махлай имел недопустимую по тем временам смелость заявить, что агрегат метанола пускать не будет, потому что ещё много недоделок, некомплект оборудования, того нет, другого нет… Вы бы слышали, как они его отчитывали, как песочили, просто морально уничтожали! Говорили: нет того-этого? Так постройте! Связи нет? Из своего кабинета отдай телефон! А он же ничего невероятного не требовал. С таким серьёзным производством шутить нельзя…  Спас его только успешный пуск производства. Англичане удивились, что новое производство было запущено с первой попытки, в такие сжатые сроки и без остановки проработало десять дней!

Последнее слово прогресса 

По воспоминаниям самого Махлая, «Метанол-750» стал для трудового коллектива настоящей школой. Да что там школой — университетом. Никогда раньше не приходилось взаимодействовать с таким количеством строительных и монтажных организаций. В «пиковые» моменты их число переваливало за сорок. Как строить отношения с ними? Ведь все организации приезжают в Губаху — и сразу тебя берут в буквальном смысле «за горло»: отдай все необходимое. И отдать надо не когда-то, а срочно.

— Непросто это было! Особенно в первые годы строительства. Оборудование хранилось, мягко скажу, не идеально. Помню: трубы вмерзали в лед. Долбили лед. Метанол своего требовал яростно, в срок, раньше срока. А людей на заводе не прибавилось, приходилось работать за двоих, за троих. Вот почему я говорю, что метанол всех нас проверил, просветил, как рентген. Кто не готов был к таким нагрузкам, тому пришлось уйти. Ну, а с теми, кто выдержал, я готов теперь работать всегда и везде — это надежные люди, — делится воспоминаниями Владимир Махлай.

И, наконец, настал день, к которому долгие пять лет шел огромный коллектив строителей, монтажников, эксплуатационников. 22 сентября 1984 года в 10 часов 07 минут смена Сергея Коновалова получила первый метанол-сырец на новой установке! 26 сентября с Губахинского химического завода на Чайковский завод синтетического каучука был отгружен первый состав с высококачественным метанолом-ректификатом. Строители и монтажники торжественно вручили эксплуатационникам символический ключ от комплекса.

Руководители английской фирмы «Дейви Макки», курировавшие ход строительства в Губахе, высоко оценили мастерство и усилия директора химзавода, строителей, монтажников, эксплуатационников, пусконаладчиков. Комплекс метанола-750, возведенный в Губахе, стал последним словом научно-технического прогресса и не имел аналогов в мире. Не менее удивительным был процесс его ввода в эксплуатацию – первый пуск крупнотоннажного агрегата прошел без единой блокировки!

Акт о сдаче в государственную эксплуатацию агрегата был подписан под новый, 1985 год. В числе прочего он зафиксировал и стоимость нового завода: капитальные вложения — 207,9 млн. руб., строительно-монтажные работы — 93,5 млн. руб. Итого 301,4 миллиона советских рублей, что по официальному курсу Центробанка СССР соответствовало 425 миллионам долларов, поскольку доллар в тот год стоил 71 копейку.

«Комплекс «Метанол-750» стал последним словом научно-технического прогресса и не имеет аналогов в мировой практике» — рапортовали газеты всего Советского Союза.

Действительно, на тот момент в Губахе работала самая мощная установка в Европе по производству метанола, и вся страна смотрела на нее.

Награда не нашла героя

«Большой Метанол» решил ещё одну сложную и застарелую проблему — в посёлок Северный, где жили в основном работники химзавода, проложили магистральный водопровод и налажено его теплоснабжение. Там уже давно работали дворец культуры и музыкальная школа, а на башне одного из домов были установлены часы, которые отсчитывали новое время.

Гордостью посёлка был спортивный комплекс с плавательным бассейном, в котором в один из дней в восемь утра устраивало заплывы всё заводоуправление во главе с Владимиром Махлаем.

К слову, директор Губахинского химзавода за успешное завершение «Стройки века» Пермской области вполне мог рассчитывать на высшую советскую награду. Однако столичные чиновники заволокитили процесс.

Сам Махлай о неполученной звезде Героя Социалистического труда рассказывает так:

— Как-то был в гостях у бывшего секретаря Пермского обкома партии. И вспоминали, как он говорил мне в восьмидесятые годы: «Владимир Николаевич, вот закончишь строить производство метанола в Губахе, мы тебе Героя Соцтруда дадим! » Я не очень-то верил, да так оно и вышло. Как говорится, награда не нашла героя. Тогда было выделено по разнарядке одно звание Героя, и его дали шофёру, он из карьера щебёнку возил. Наверное, это тогда считалось важнее, чем поднять уникальную стройку среди гор и лесов!

За «Большой Метанол» Владимир Махлай получил орден Красного Знамени, но в министерстве напротив его фамилии поставили жирную галочку: этот руководитель может то, с чем другие не справляются.

Партия и правительство решили перебросить талантливого пробивного директора на Тольяттинское производственное объединение «Азот» спасать ситуацию: там тоже нужно было мобилизовать коллектив и наладить работу сложного оборудования. Тогда на «Тольяттиазоте» директора менялись чуть ли не ежегодно.

Владимир Махлай вспоминает:

— Мне сказали: пару лет в Тольятти поработай, приведи завод в порядок. Мы тебе Героя дадим! И вернешься к себе в Губаху. Ого, думаю, по второму кругу на высшую награду иду! С одним из крупных начальников поговорил по душам, спрашиваю: а ты пошёл бы на комплекс аммиака в Тольятти? Он задумался. И говорит: нет, не пошёл бы. Там понаделали ошибок море, персонал не готов. Второй агрегат никогда не пустишь.

Но Владимир Махлай принял предложение. Это стало новым вызовом для Губахинского химического завода — своему директору здесь безгранично доверяли, он пользовался огромным авторитетом.

История повторяется

Владимир Николаевич трогательно дорожит всем, что связано с Губахой, уральским городом-тружеником, где остались его детские, юношеские годы, где впечатались в горы и болота дороги, построенные им, где поднялись уникальные объекты химического завода и протянулся мост через Косьву, связавший две Губахи – Верхнюю и Нижнюю. Когда выпадает свободная минута, он любит с друзьями, родными и близкими разложить на столе заводские фотографии, газетные вырезки, письма… В одном из них земляки писали, что хотели бы назвать его именем площадь в родном городе.

— Самая большая память – то, что мы с вами построили. Вот достойная память: самой большой в мире по тому времени комплекс метанола. Дороги, Мост… Лет сто пытались соединить берега. И подвесной мост через Косьву перекидывали, и понтоны наводили. В конце концов я показал на карте: вот наш химический завод – вот новый город. Соединяем их. Срезали гору на том берегу и на этом, построили путепровод, — говорит Владимир Махлай.

Возможно, кто-то при этом вспомнит знаменитую прямую, которой в свое время император Николай I соединил Москву и Петербург. Владимир Николаевич далек от таких сравнений. Просто история на самом деле повторилась в затерянной среди уральских гор Губахе. А дорога и мост, построенные по воле и расчетам Махлая, стали частью федеральной трассы, ведущей на Березники, Соликамск, Москву. 

P.S.: В 2001 году Владимиру Николаевичу Махлаю было присваивается звание «Почетный гражданин города Губахи».

Часть III

В начале 20-го века научное сообщество разных стран начало эксперименты по связыванию атмосферного азота в аммиак как основу для других соединений, которые начали использоваться в сельском хозяйстве и химической промышленности, отвечая на растущие опасения нехватки продовольствия в связи с быстрым ростом населения Земли. Обширные территории нашей страны, не полностью пригодные для сельского хозяйства, требовали значительного объема удобрений и подкормок, безопасных для почвы и окружающей среды. Для решения этой проблемы в конце 60-х годов прошлого столетия руководство СССР начало переговоры с зарубежными партнерами о поставках оборудования и организации собственного производства аммиака внутри страны.

Случайных людей не было

Главным инженером Советского Союза по праву называли Алексея Николаевича Косыгина. Председатель Совета Министров СССР умел и надежно вести текущие дела экономики, и прозорливо заглядывать в будущее. Это качество, кстати, отличало и косыгинских министров. Алексея Кортунова (газовая промышленность), Леонида Костандова (химия), Евгения Козловского (геология), Ефима Славского (среднее машиностроение)... В той команде не было случайных людей. В 70-х министр химической промышленности СССР Костандов предложил схему компенсационных соглашений. По ней ведущие западные компании поставляли Союзу оборудование и технологии «под ключ», получая взамен готовую продукцию.

История ТоАЗа, крупнейшего в мире химического предприятия, началась в 1976 году, когда объявили Всесоюзную комсомольскую стройку завода и аммиакопровода «Тольятти – Одесса». А еще раньше — в 1974-м – было подписано компенсационное соглашение с фирмой Occidental Petro­leum (США).

Отметим, что «Тольяттиазот» комплектовала компания американского миллиардера Арманда Хаммера, который вел дела с Советской Россией еще со времен Владимира Ленина.

Для справки:

Арманд Хаммер (1898—1990 гг.) — американский предприниматель, коллекционер искусства. Председатель корпорации Occidental Petroleum (1957—1990 гг.).

Родился в семье еврейских эмигрантов из Российской империи Джулиуса и Розы Хаммер (в девичестве Липшиц). Отец — из семьи разорившихся судостроителей, работавших на Николаевской верфи в Одессе.

В 1915 году Джулиус Хаммер основал семейную фармацевтическую компанию Allied Drug and Chemical Corporation, которая торговала косметикой.

В январе 1919 года в Нью-Йорке появилась внушительная миссия Советской России, которую возглавлял гражданин Германии и видный деятель партии большевиков Людвиг Мартенс. В Бюро Мартенса симпатизировавший социализму и коммунизму Хаммер-старший фактически исполнял функции финансового директора. Ему помогал младший сын Арманд.

Хаммер-младший окончил Колумбийский колледж, получив в 1919 году степень бакалавра, а затем медицинский факультет Колумбийского университета, получив в 1921 году степень доктора медицины. Ещё во время учёбы в университете он возглавил отцовскую фирму и стал первым в истории США студентом, заработавшим своим трудом миллион долларов.

В 1921 году 23-летнего американского предпринимателя в Кремле принял Владимир Ленин. Так Арманд Хаммер вошёл в круг бизнесменов, приближенных к советским лидерам. Он стал первым американцем, получившим концессию в Советской России — месторождение асбеста под Алапаевском.

Арманд Хаммер и его брат Виктор выступили посредниками между советским правительством и американскими арт-дилерами и коллекционерами при распродаже музейных ценностей СССР. При участии Амторга ОГПУ они продавали сокровища династии Романовых,  предметы старины, картины, скульптуры из Ленинградского Эрмитажа,  яйца Фаберже, подлинные и фальшивые.

В 1960-е годы Хаммер прославился как «большой друг Советского Союза» и личный друг генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева. По мнению американских исследователей, Хаммер был посредником между советскими вождями и семью американскими президентами.

Помимо «Тольяттиазота», при участии Хаммера был построен Центр международной торговли в Москве. Американский бизнесмен также финансировал строительство Одесского и Вентспилсского припортовых заводов — предприятий по производству жидких аммиачных удобрений в СССР.

Награжден Орденом Дружбы народов.

Его правнук Арми Хаммер - известный актёр.

Скупой платит дважды

Сделка представлялась очень выгодной советской стороне, однако становление завода проходило непросто.

В части кредитов на строительство с американцами удалось расплатиться к 1988 году. Однако с оборудованием для производства аммиака вышла серьезная накладка. Агрегаты решили закупать у компании «Кемико», предложившей самую низкую на тот момент цену за них. Вероятно, советские функционеры не знали, что «Кемико» к тому времени была на грани финансового банкротства и уже не выполнила обязательства по одному из своих контрактов. Выяснилось это поздно, когда тольяттинцы стали получать оборудование с многочисленными дефектами. Системы парового обогрева, датчики, воздушные конденсаторы вообще оказались неработоспособны в климатических условиях города Тольятти...

Первую партию аммиака по плану ТоАЗ должен был выдать летом 1978 года. Однако нестабильная работа установок, а затем невероятно холодная зима внесли свои коррективы в планы химиков. Когда же в 79-м году все наконец было готово к старту, американцы заявили, что проектная документация и инструкции по эксплуатации оборудования принадлежат им. Поэтому оставлять в СССР бумаги они не собираются. Без документов тольяттинцы не смогли бы запустить завод.

Убеждением советской стороне эту проблему решить не удалось. И тогда русские сделали то, что «цивилизованные» американцы представить себе не могли: под покровом ночи они просто перевезли все документы в другое место. Американцы были в шоке от такого «ковбойского» поступка, им пришлось вернуться на родину с пустыми руками.

Завод надо было спасать!

В начале 80-х вывести агрегаты аммиака на нормальный режим работы не удавалось. Завод часто останавливался из-за сбоев в системе управления, из-за дефектов оборудования. О запланированной прибыли говорить не приходилось. ТоАЗ работал с убытками.

Со временем было принято решение выделить «Тольяттиазот» и аммиакопровод «Тольятти – Одесса» в самостоятельные предприятия. Однако ожидаемого эффекта это не дало. Вывести агрегаты аммиака на нормальный режим работы не удавалось. Они стояли без стен и крыши, просто обнесенные дырявым забором. После пяти лет от сдачи в эксплуатацию из шести агрегатов аммиака работали только два, да и те постоянно ремонтировались. Аварии были скорее системой. Частые остановки из-за дефектов в оборудовании, в системе управления технологическими процессами и в самом химическом производстве лихорадили завод.

Крупнейший химический проект страны, в который к тому времени вложили уже гораздо больше двух миллиардов долларов, нужно было спасать. Для этого производству требовался эффективный менеджер.

Перебирая золотой кадровый резерв страны, министерское руководство решило направить на ТоАЗ директора Губахинского химического завода в Пермской области Владимира Махлая. Как мы ранее писали, под его руководством был построен и освоен впервые в стране комплекс метанола-750. В Москве отмечали деловую хватку уральского директора, его стиль, инженерное мышление.

Министр по производству минеральных удобрений СССР Алексей Петрищев попросил Махлая приехать на денек из отпуска в Тольятти, посмотреть, почему не идут дела на местном азотном, где новые агрегаты больше стояли, чем выдавали аммиак.

Чиновники тогда сомневались, удастся ли им уговорить человека, чье производство отлаженно и четко работало, взяться за «тольяттинский проект». Губахинский завод был Махлаю родным, здесь он прошел путь от помощника машиниста до генерального директора...

Владимир Николаевич съездил, посмотрел. И впрягся.

«Не сразу, но он все же дал согласие возглавить «Тольяттиазот», хотя прекрасно понимал, на что идет. Мне кажется, победило чувство гражданской ответственности, стремление взять новую высоту», — вспоминал бывший инструктор ЦК КПСС, заслуженный химик России Валентин Овчинников, один из тех, кто выбирал на волжской земле площадку для завода. 

На передовой истории

В апреле 1985 года по направлению Центрального комитета партии и правительства «Тольяттиазот» получил нового директора. Так в истории завода произошел поворот.

Губаха и Тольятти – десятки директорских лет, каждый год, как на передовой, может считаться за два.

Но почему – так? Это в самом деле передовая. Была и есть. В тихой, провинциальной Губахе и горделивом Томске одновременно пускали заводы-близнецы. Томичи торопились поскорее отрапортовать «родной партии и Советскому правительству» о пуске нового химического производства Отрапортовали. А потом еще пять лет доводили установки до ума. Владимир Махлай, молодой (и по стажу, и по годам) директор Губахинского завода, выдержал осаду – и партийную, и министерскую. Не позволил принимать цеха с недоделками: «Я хочу пустить завод и работать». Новые крупные производства (метанольные, амины и другие) пустил позже, но зато надежно, с гарантией на годы. Так Губаха утерла нос Томску, которому потом еще пришлось помогать.

Своим принципам Владимир Николаевич не изменил в Тольятти.

Какими были последние годы 80-х – начала 90-х, напоминать, наверное, нет нужды. Едва ли не всюду царила разруха, квалифицированные рабочие, инженеры, шли в «челноки», охранники, а то и вовсе оказывались за бортом жизни.

Тем не менее, новому директору удалось стабилизировать производство, сформировать энергичный и сплоченный коллектив. Удалось обновить материальную базу завода, реконструировать простаивающие американские агрегаты, особенно компрессорное оборудование и системы управления процессом. Завод заработал.

Недаром психологи говорят, что лучшая педагогика — пример. В начале своей работы на ТоАЗе новый директор лично проверял работу котлов-утилизаторов, чтобы понять, откуда там берется накипь, а потом шел и проверял анализы воды, разбирался, почему ее используют не того качества. В период экономического процветания, когда, казалось бы, можно было почивать на лаврах и демонстрировать предприятие-образец коллегам, Владимир Махлай лично осматривал все новые стройки, вникал в детали. Строители рассказывают, как он настоял, чтобы желоб для отвода воды в бассейне, который строили в тоазовском центре досуга для рабочих, был из качественной стали. Все вокруг спокойно делали из пластика, а он настоял на стальном.

Его команда хорошо понимала этот принцип: сделай все по максимуму с самого начала, чтобы потом к этому больше не возвращаться. Ведь «на потом» у директора всегда были масштабные планы.

Часть IV

Середина 80-х годов XX века. За четыре года пятилетки «Тольяттиазот» даже по скорректированным планам недодал товарной продукции на сумму более 60 млн. руб., при этом было недовыработано 1,1 млн. тонн аммиака. Убытки составили 100 млн. руб. Как показал анализ, причины неудовлетворительной работы объединения имели застойный и затяжной характер – так с трибуны партхозактива ТоАЗа говорил секретарь Куйбышевского обкома партии Алексей Калинин. И таким принял предприятие Владимир Махлай.

Новая страница истории ТоАЗа

В тот момент на ТоАЗе имелись: склад жидкого аммиака, четыре агрегата аммиака фирмы «Кемико», два агрегата аммиака АМ-76, два агрегата карбамида, аммиакопровод «Тольятти – Одесса», производство углекислоты, бетонно-растворный узел. Точка. Всего семь позиций.

Тогда, в середине 80-х годов, назначенец выступил против косной бюрократии и технического несовершенства проекта аммиачного производства. То есть в роли кризисного управляющего. 

Владимир Махлай, вопреки всему, как и другие директора такой же закалки, строил и строил. После 1985 года количество и разнообразие позиций увеличилось в разы. Помимо технического перевооружения и открытия новых производств на «Тольяттиазоте» был построен и введен в эксплуатацию речной порт в Комсомольском районе, налажены производство мебели, линия по сборке автобусов «Экарус», линия по сборке аппаратуры фирмы «Самсунг», производство оконных и дверных блоков, мрамора, трикотажа, древесных плит, построены АЗС, водопроводы, дороги, мосты, гаражи, туристическо-гостиничный комплекс в Санкт-Петербурге, офисное здание в Москве... Да всего не перечислить!

Как Махлай купорос разгружал

С момента назначения Махлая руководителем ТоАЗа на заводе открылась новая страница истории, строчки которой ознаменованы быстро растущим производством, расширением номенклатуры продукции и большим социальным и экономическим вкладом в Тольятти и Самарскую область в целом. Удельный вес предприятия в системе химпрома быстро увеличился, заняв лидирующие позиции по ряду крайне важной продукции.

Вот что сам Владимир Николаевич вспомнил о том, без преувеличения, судьбоносном для завода и всей российской химической промышленности назначении в одном из интервью:

— Владимир Николаевич, какой тогда эпизод Вам особенно запомнился?

— Один из наших рабочих как-то спросил: «А помните, как Вы с нами ведрами разгружали медный купорос? » Конечно, помню! Это было в цехе водоподготовки. Напряженная обстановка с водой (ее было недостаточно, к тому же и качество воды было очень низким), подаваемой на агрегаты аммиака, вызывала перебои в технологическом процессе… Когда я поинтересовался, в чем дело, мне доложили, что уже неделю стоит неразгруженным вагон с медным купоросом, потому что сломана разгрузочная машина. Пошел на выгрузку – сидят в вагончике шесть человек, ждут, когда отремонтируют машину. А возле нее никого нет. Я обошел ее, посмотрел – требуется капитальный ремонт. Вызвал начальника цеха, кладовщика, и попросил срочно принести двадцать ведер и четыре лопаты. Встали в два ряда цепочкой и за три часа вместе с рабочими разгрузили вагон. Начальник цеха также работал вместе с нами. Впоследствии мы с ним расстались.

На завод я приехал 26 апреля 1985 года. Завод стоит. Приближаются майские праздники. Отдаю приказ: работать в праздники, согласно плану одна бригада должна выйти, другая... Прихожу первого мая, второго — никто не работает. А четвертого по халатности сожгли реакционные трубы на шестом агрегате. Там пятьсот труб по одиннадцать метров – это пять миллионов долларов.    

Я – опять приказ: выйти в День Победы… И опять никого! Тогда я, конечно, рассвирепел, вытащил главного инженера, начальников цехов, всех собрал, каждому цеху дал ряд труб и сам полез в печь. Взял с собой директора учебно-курсового комбината, говорю: «Ты будешь рядом работать, чтобы знал, как учить».

«Порядка не было, дисциплина хромала»

— Первое ваше газетное выступление в городской прессе было озаглавлено «Перестройка». Это слово в вашем лексиконе появилось, кажется, даже раньше, чем в горбачевском. Почему к «Тольяттиазоту» применили именно это слово?

— Завод пребывал в глубочайшем кризисе. За девять месяцев 1985-го задолженность государству достигла 73 млн. руб. А рубль советский – это далеко не сегодняшний, вес имел очень солидный. Начали искать причины плохой работы. И выяснилось многое. Оборудование американское, недостаточно отдаленное и отработанное, несомненно, сыграно свою негативную роль. Но многое зависело от людей. Не было порядка в цехах, хромала дисциплина. А отсюда и брак в работе, неграмотное ведение технологического режима, некачественный капитальный ремонт. Плюс ко всему большая текучесть кадров, которую мне пытались объяснить тем, что завод отдален от города. Но в то же время светлыми пятнышками выделялись крепкие коллективы первого агрегата, цехов КИПиА, электроремонтного и электроснабжения. Почему-то оттуда люди не уходили. Значит – причина в нас самих, в нашем отношении к делу, к выбранной профессии, в нашей психологии, в мышлении, наконец.  

Одно дело объявить о перестройке, и совсем другое – воплощать ее в реальность. Это была не скоротечная кампания, а долгая, тяжелая, изнурительная работа. Тогда, помните, по всей стране гремел «вазовский метод работы». Вот я и отправил наших руководителей, профсоюзных лидеров на соседний завод изучать опыт Виктора Полякова. Я с великим уважением отношусь к этому легендарному человеку.

— Кстати, в советское время Вы, как и Виктор Николаевич, не вписывались в систему. Как Вы пережили тот период?

— Я и сам не искал легких путей. Но одно дело, когда тебя понимают и хотя бы не мешают. Другое – когда из тебя жилы тянут, чтобы «втиснуть» в свою систему. ТоАЗ в 1985 году требовал не сиюминутных решений, не латания дыр, а серьезной реконструкции.

Вспоминается еще один случай той поры. Одновременно с сожженными трубами пришлось запускать колонну синтеза на втором агрегате, и опять прокол. Теплообменник колонны синтеза, его трубки полностью забило катализатором. Причем догадывались, что катализатор попал в трубки. Надо бы разобрать и сделать нормальный ремонт и колонны, и теплообменника, так нет же – настойчиво дергали агрегат, мучали его пусками целых пять месяцев. Горели котлы, потому что вместо обессоленной воды использовалась обычная речная, а от нее, каждый школьник знает, даже в чайнике накипь. Так что же творилось в котлах при температуре в полтыщи градусов?! От вибрации, превышавшей все разумные нормы, взрывались компрессоры. Один раз маховик турбины с полтонны весом вылетел сквозь стену – чудом никто не погиб. Вдобавок проект оказался сырым…

Но самое неожиданное открытие я сделал, когда, наконец, осознал: многие не хотят, чтобы завод заработал – зарплата во время ремонта шла по повышенному тарифу, а хлопот меньше. Оказывается, из-за рекордных нарядов выгоднее находиться в ремонте. Пришлось поменять главных специалистов и руководителей ведущих отделов, а затем с новой командой разбираться в американском проекте и «привязать» его к нашим условиям. Ветераны завода хорошо помнят эту историю. А тем временем ко мне зачастили проверяющие. Вызывают на «ковер» в райком, горком, обком. На меня как из рога изобилия посыпались выговоры. Самое интересное, я не стал «своим» и после, когда завод стал работать устойчиво. И лишь десять лет спустя, когда меня признали в деловых кругах США и Европы, а «Тольяттиазот» вошел в число известных предприятий мира, признали у себя.

Но какими были эти и последующие годы для нас! На смену партийным выволочкам пришли карательные тарифы на железнодорожные перевозки, на транзит продукции через Украину, на электроэнергию, газ. Годами мы обивали пороги министерств, правительства, писали письма с просьбой вникнуть в проблемы завода, между прочим, отечественного производителя минеральных удобрений. Нам практически не давали возможности отгружать на Одесский потовый завод наш аммиак, хотя покупателей продукции было достаточно. Под любыми предлогами украинская сторона уменьшала объемы тольяттинского аммиака и в конце концов резко ограничила квоту на него – с 2 млн. тонн за год до 1,2 млн. тонн, и цена на транспортировку поднялась в два раза. Так что не от хорошей жизни мы стали искать другие варианты транспортировки продукции. Строительство порта на Тамарском полуострове никак нельзя отнести к рядовым проектам акционерного общества. По сути, это морские ворота юга России, ее важнейший стратегический объект (порт в Тамани до сих пор не построен по причинам, не зависящим от Владимира Николаевича – прим. ред.).

«ТоАЗ прошел через мое сердце»

— Вы, по сути, стали и автором, и исполнителем «тоазовского» стиля работы. Что Вы вкладываете в это понятие?       

— Компетентность и ответственность. Все это назвал бы одним словом – «профессионализм». Я с глубоким уважением отношусь к людям, которые не стоят на месте, а совершенствуют свое знание, свое мастерство.

Очень непросто, сказал бы, болезненно шел этот процесс – перестройка в психологии людей. Не все выдержали, но те, которые остались, это действительно золотой фонд предприятия. И в числе тех, кого ежегодно мы награждаем памятными знаками и званиями именно они, кто достойно пережил со мной и труднейшие годы перестройки, и полные драматизма для ТоАЗа дни. Спасибо им.

— Испытываете ли Вы удовлетворение от перестройки по-тоазовски?

— Мы создали современное предприятие с мировым именем, построили многопрофильную корпорацию, мы располагаем замечательным санаторием «Надежда» и Дворцом Культуры. Главное: мы не стоим на месте, продвигаемся все дальше вперед. ТоАЗ прошел через мое сердце, он стал главным делом в моей жизни. Разве это не прекрасно?

Часть V

В 1991 году наша страна, семь десятилетий строившая самое справедливое в мире социалистическое общество, внезапно передумала. Пришедший к кормилу власти в России бывший секретарь Свердловского обкома КПСС Борис Николаевич Ельцин на старости лет прозрел, стал демократом и решил, что нет в мире лучшей экономической системы, чем капитализм, к внедрению которого ведомое им правительство приступило ударными социалистическими темпами.

По третьему варианту

Сопутствующую введению капиталистических отношений всеобщую приватизацию было решено провести в считанные месяцы. Справедливости ради отметим, что в то время в построение быстрого и всеобщего капиталистического рая верили не только наши руководители, но и весь российский народ. Жаждая получить за свои ваучеры, обещанные Анатолием Чубайсом «Волги», россияне не задумывались о том, что бесплатный сыр бывает лишь в мышеловке.

ТоАЗ ничем не отличался от других российских предприятий. Приказ о его приватизации пришел сверху, и руководству завод ничего не оставалось делать, как исполнить его. Вопрос заключался лишь в том, как претворить волю правительства с максимальной выгодой для предприятия.

Как известно, приватизация ТоАЗа прошла по третьему варианту льгот, что для предприятий такого уровня нетипично (обычно заводы приватизировались по первому варианту). По существовавшему в 1992 году закону третий вариант приватизационных льгот разрешался лишь для предприятий с численностью работающих до 200 человек и основными доходами до 10 тысяч рублей. Зачастую по этому варианту приватизировались разнообразные столовые, ателье, парикмахерские. ТоАЗ же несколько не соответствовал требованиям, предъявляемым государством к предприятиям, желавшим приватизироваться по этой схеме. Однако она была более выгодная для завода и его коллектива.

Основные отличия третьего варианта приватизации от традиционного второго заключались в следующем. По второму варианту трудовому коллективу полагался 51% пакета акций приватизируемого предприятия, остальные 49% государство распродавало с молотка.

Третий вариант предусматривал, что в целом доля передаваемых государством предприятию акций увеличивалась с 51 процента до 60. Однако из этих шестидесяти 20 процентов получала так называемая «инициативная группа», которая, как правило, состояла из руководителей завода. А, следовательно, простым трудящимся доставалось на десять процентов меньше.

С заботой о коллективе

Впрочем, в случае с ТоАЗом произошло несколько иначе. Завод действительно был приватизирован по третьему варианту, предприятие получило 60% своих акций. Однако далее они были выделены вовсе не так, как предполагало государство.

«Инициативная группа», получив 20-процентный пакет акций, 10% тут же передала трудовому коллективу. Таким образом, получалось, что были совмещены интересы рабочих и руководства, что само по себе является большой редкостью. Директорат получал дополнительно отданные государством 10 процентов. Лично руководителю «Тольяттиазота» Владимиру Махлаю досталось 3%. Трудовой коллектив оставался при положенных ему по второму варианту приватизации 50 процентах.

При этом, оставив внутри завода больше акций, предприятие обретало дополнительную независимость от постсоветского министерства и защиту от попыток подмять ТоАЗ посторонними лицами, ведь оставшийся у государства пакет акций выставлялся на аукционе и его мог скупить кто угодно. К слову, такие попытки недобросовестные конкуренты начнут предпринимать через несколько лет.

Не удивительно, что разрешение правительства на нестандартную приватизацию пришлось добывать в обход родного министерства, которое, конечно же, не хотело терять контроль над таким сверхприбыльным гигантом как ТоАЗ. Получив решение общего собрания трудового коллектива, Владимир Махлай каким-то образом умудрился положить его на стол главному приватизатору всех времен и народов Анатолию Чубайсу, который счел доводы коллектива убедительными и от лица государства подписал разрешение на эксперимент.

Опомнившееся министерство напустило на «Тольяттиазот» проверку, но было уже поздно. Правительство приняло закон, который разрешал приватизировать по третьему варианту предприятия любой категории.

Это был важный шаг тольяттинского завода к обретению независимости.

Из списка Forbes

Владимир Махлай, конечно, человек не бедный. Более того, на протяжении нескольких лет попадал в рейтинги влиятельного делового журнала Forbes. Многих эксперты скептически относятся к методикам подсчета этого журнала. Так или иначе, издание пять раз вносило руководителя корпорации «Тольяттиазот» в список 200 богатейших бизнесменов России. Самое высокое место, 99-е, ему отдали в 2006 году.

Кроме того, Forbes на протяжении пяти лет публиковал ориентировочное состояние Махлая. В первый год подсчета, в 2011-м, по версии журнала, Владимир Николаевич совсем немного «недотянул» до долларового миллиардера (950 млн. долл.).   

При этом никто никогда не говорил, что Махлай кичился своими доходами, демонстрировал свое превосходство над «простолюдинами». Для Владимира Николаевича никогда не была «идеей фикс» погоня за длинным рублем.

Как вспоминал герой нашей публикации, переехав из Губахи в Тольятти, он почти 10 лет жил в неотремонтированной квартире, где даже входная дверь была покрашена лишь с одной стороны. Махлай очень долго втайне от жены он вместе с сыном копил деньги на автомобиль.

«Мы летали в Москву и там понемногу каждый раз в банк вносили. В результате собрали на машину 6 тысяч долларов. Как раз накануне банковского кризиса, когда наши денежки все и сгорели», — рассказывал Махлай.

«Шиковать не имею права»

Своими мыслями об отношении к деньгам и положению в обществе Владимир Махлай, будучи главой ТоАЗа, поделился в интервью с журналом «Босс». 

— Правду говорят, что вы летаете по России в эконом-классе?

— Правду. Это в моих отчетах в бухгалтерии есть. А что?

— Можно было бы себе позволить везде 1-й класс или, на худой конец, бизнес-класс…

— Я и в самолете работаю с документами, поэтому не придаю значения классу. И вообще, деньги нужно считать. А когда перелет по времени 10—14 часов, выбираю бизнес-класс.

— Ну да, все магнаты экономят на носках и шнурках, я читал…

— Да нет, тут нет подражания магнатам. Хотя меня то и дело «прикладывают» этим званием. Вы поймите одно: я все время на виду, за мной тысячи глаз наблюдают. И мне не все равно, что обо мне думают заводские люди. Как я смогу призывать их к экономии и рачительному расходованию ресурсов, если сам буду роскошествовать по высшему разряду?

— У вас лет 40 стажа, заслужили, наверное.

— Вообще-то, мой рабочий стаж более 52 лет, из них только в химии 45 лет, почти пять лет на подводной лодке и три года работал токарем. Я заслужил право именоваться председателем совета директоров и представлять корпорацию на мировом рынке и в банковских и властных структурах. Остальное — это уже дело человеческой совести. Когда вижу, как наши молодые олигархи играют свадьбы ценой в десятки миллионов долларов, понимаю, что они просто не думают о тех, кто трудится на их предприятиях. Ведь большинство их рабочих и инженеров не могут себе позволить даже недельную поездку в Турцию. Быстрые деньги портят человека, а возможность расходовать их по своему усмотрению портит еще больше. Надо понимать: все, что попало под приватизацию, создано трудом нескольких поколений и нам, собственникам, принадлежит только юридически. В мо­ральном плане это общее достояние. Нужны годы и годы, чтобы люди свыклись с мыслью, что все теперь у нас по-другому. Зачем торопить события?

— Но вы же миллионер.

— Миллионер? Я себя таковым не считаю. Все это создано народом, рабочим классом, и принадлежит обществу, составляет главную часть его благосостояния. Для себя я решил: использовать ровно столько средств, сколько необходимо, и шиковать не имею права. Иначе как людям в глаза смотреть и давать им указания, распоряжения. Они не скажут, но обязательно подумают: «Ведь все это — строительство новых объектов, ремонт цехов, производство продукции — мы делаем для тебя. С чего бы это? » И правда, с чего? Один человек ничего не сделает, тем более, сегодня. Вот коллектив и должен всем этим пользоваться. А я, по-хозяйски применяя свой опыт, знания, просто обязан выложиться для людей, полностью отдать все силы, реализовать свой потенциал, все то, что получил благодаря маме, учителям, талантливым специалистам и отличным руководителям. Я всю жизнь стараюсь следовать их урокам. Наверное, порой бываю излишне требовательным и жестким, но я не позволю растаскивать, расхищать наши с коллективом материальные ценности. Не для того меня в 85-м ЦК КПСС и правительство в добровольно-принудительном порядке направили на «Тольяттиазот». И с тех пор я не давал повода для досужих разговоров о своих якобы богатствах. Наверное, я несколько эмоционально говорю обо всем этом, но еще раз повторю: все, что имеет ТоАЗ, — это общественное достояние, которым должно пользоваться не только сегодняшнее поколение заводчан, но и будущие.

«Себя считаю обязанным своему народу, заводскому»

— А зачем эта скромность коммуниста-ленинца? Когда же еще пожить? Жизнь-то у вас одна…

— Ну, одна. И для чего она? Проедать деньги, которые, по сути, принадлежат многотысячному коллективу? Если в чем-то меня и можно упрекнуть по части трат, так это за мою служебную «Ауди». Это скоростная машина и более или менее безопасная. В аэропорт я доезжаю за полчаса.

— Ну, такие машины в личной собственности имеют сегодня и совсем юные бизнесмены, пару-тройку лет удачно поторговавшие оптом мороженой рыбой или китайскими шариковыми ручками. Вернемся к текущим делам. 

— Я считаю, что за последние 10—15 лет при наличии тех природных ресурсов, которые есть в стране, нам так и не удалось достичь того благосостояния российских людей, которое они заслужили за десятилетия войн, разрухи, социальных и политических потрясений. Президент Владимир Путин ведь хорошо говорит обо всем этом в своих выступлениях, и я полностью поддерживаю его идеи, стараюсь на деле выполнять его тезисы. Однако в повседневной жизни вижу: происходит что-то не то. Не совсем так получается, как хотел бы наш президент. Может, потому, что ему (как и нашему предприятию) противодействуют чиновники? Чего они хотят? Чтобы мы им платили большую мзду за подписи на нужных бумагах? Сколько же приходится терпеть неуважения с их стороны, сколько унижений за то, чтобы тебе позволили делать свое дело!

— Значит, выхода нет?

— Есть! Все равно будет так, как людям надо. Теперь не 50—60-е годы прошлого столетия. По-другому думает и власть, по-другому и люди жить хотят. Так оно и будет. Правительство наше служит народу и живет на его налоги. И себя считаю обязанным своему народу, заводскому. Мои принципы — уважение к тем, кто трудится в цехах, и помощь им в жизни.

Часть VI

Как казалось в начале 90-х, со старым покончено раз и навсегда. Коммунистическая партия разогнана, страна приватизирована. Так называемая плановая социалистическая экономика, столь долго гирей висевшая на сильных ногах советских предприятий, отброшена прочь, а бюрократический аппарат бывших министерств, пьющих кровь бедных промышленников, изведен под корень. Заводам дали свободу предпринимательства — трудись и обогащайся, или, по-научному говоря, зарабатывай капитал, И, следовательно, ничто уже не может помешать частной инициативе трудовых коллективов превратить ставшие их частной собственностью заводы в цветущий оазис грядущего капиталистического рая. Но не тут-то было.

Моральный кодекс – на полку

Российские промпредприятия можно было сравнить с кораблями, оказавшими в открытом океане, непредсказуемом и наполненном опасностями. Выживать удавалось зачастую во многом благодаря лидерским качествам, смелости, смекалке, связям директоров-капитанов. Получалось это далеко не у всех. Одни корабли напарывались на налоговые рифы, другие брали на абордаж экономические пираты, третьи шли ко дну, не выдержав волн инфляции.     

Несмотря на все передряги тех лет, капитан Владимир Махлай сумел вывести «Тольяттиазот» в спокойные, чистые, богатые уловом воды. Но для обретения полной самостоятельности заводу и его трудовому  коллективу пришлось пережить несколько непростых лет.   

Бывшие советские министерские чиновники, несмотря на то, что сами являлись закостеневшими продуктами эпохи застоя, после отмены плановой экономики вдруг продемонстрировали редкостную резвость. И на удивление быстро приспособились к новым условиям российского воровского капитализма. Помня еще по занятиям политэкономией постулат Маркса о том, что первоначальный капитал чистыми руками не собирается, экс-партийцы отложили па полки моральный кодекс строителей коммунизма и ринулись обирать своих ближних. По мере сил и возможностей.

В то время по стране немало министерств было превращено в коммерческие фирмы. Используя монопольное владение старыми, еще социалистическими связями между производителями и потребителями, они превратились в мощные посреднические структуры, которые подмяли под себя реализацию продукции великого множества приватизировавшихся предприятий, подобных ТоАЗу. Отказаться от их услуг было трудно, ибо, пользуясь своими сохранившимися правительственными связями, они становились вроде злодея-санитара в палате с астматиками, который в любую минуту может перекрыть задыхающемуся больному кислород.

Узаконенный «кидняк»

ТоАЗ в этом смысле не являлся исключением. Причем в случае с ним ситуация усугублялась тем, что до последнего времени предприятие практически не продавало аммиак самостоятельно. В годы советской власти львиная доля заводской продукции по глобальному государственному соглашению уходила в США. Завод, никогда не торговавший своей продукцией, не мог сразу сориентироваться на западном рынке — главном потребителе его продукции. А посему оказался в заложниках у бывшего министерства минеральных удобрений СССР и у его бывшего министра Николая Ольшанского. Именно через его посредническую фирму «Агровит» «Тольяттиазот» вынужден был продавать почти всю свою продукцию.

Во время первых лет демократии «Агровит» наживал огромные капиталы, вынуждая предприятия, экспортировавшие минеральные удобрения, работать с ним на эксклюзивной основе. Никакой справедливости в дележе прибыли между Ольшанским и производителями удобрений тогда не существовало. Операции «Агровита» фактически представляли собой узаконенный на государственном уровне «кидняк». Ольшанский брал у ТоАЗа и ему подобных предприятий продукцию по фиксированной цене, а продавал на внешнем рынке по свободной. Причем зарубежную цену продажи того же тоазовского аммиака «Агровит» держал в секрете от завода. Фиксированную же цену на внутреннем рынке Ольшанский диктовал предприятиям, пользуясь своими обширными связями в правительстве.

Разумеется, какие барыши поимел «Агровит» от таких сделок, от директоров самым тщательным образом скрывалось.

Окно в Европу

Естественно, что подобный грабёж Владимира Махлая вовсе не устраивал. А «сотрудничество» с «Агровитом» замыкало ТоАЗ внутри России и не давало ему шансов надеяться, что хоть когда-нибудь продукция будет продаваться.

Подобно Петру Первому, Maxлай понимал, что необходимо «прорубить окно в Европу» и выходить на мировой рынок аммиака самостоятельно. Однако не было надлежащего опыта прямых контактов с западными партнерами, не было своих представительств за рубежом, не было специалистов, ориентирующихся в западных рыночных реалиях. В то же время работать и далее с «Агровитом» на его грабительских условиях ТоАЗ не мог.

Одним словом, заводу необходим был новый партнер, который на более выгодных условиях, чем «прокладка» Ольшанского, представлял бы его интересы на западе и осуществлял поддержку в создании собственных представительств в Европе и Америке.

Сменить опостылевшего посредника на более, как тогда казалось, приличного партнера директору «Тольяттиазота» помог случай. В 1994 году в Париже должно было состояться совещание руководителей «Агровита», на которое отправился и Владимир Махлай. Однако по стечению обстоятельств никто, кроме него, на запланированную встречу не приехал. Воспользовавшись тем, что его влиятельных «партнеров» поблизости не было, Махлай буквально взял за грудки управляющего «Агровита» и вытряс из него отчетность о том, за какую цену фирма перепродает аммиак на западе и каковы ее прибыли от этого.

Информация оказалась настолько ошеломляющей, что, вернувшись в Россию, Махлай закатил Ольшанскому громкий скандал и потребовал немедленного «развода». Экс-министр уперся и грозился стереть ТоАЗ в порошок. Еще бы — ведь у него из-под носа уводили крупнейший в мире азотный завод. Махлай же продолжать сотрудничество на грабительских условиях категорически отказывался,

И бывший министр вынужден был в конце концов уступить. Однако, отпуская «Тольяттиазот» на свободу, Ольшанский (как это и положено злодею) поставил передним одно условие. На посту главного тоазовского посредника «Агровит» должна была сменить американская компания IBE, которую Ольшанский рекомендовал Махлаю как надежного и верного товарища. После чего развод «Агровита» и ТоАЗа проистекал уже мирно, словно это была смена караула на Красной площади.

Подобное благорасположение господина Ольшанского к американским друзьям вызывало некоторое удивление. И, очевидно, объяснялось наличием неких общих интересов у бывшего министра СССР и IBE. Позже эти интересы проявятся во всей своей красе.

Ударная стройка капитализма

Если смотреть на IBE с официального фасада, то компания являлась вполне респектабельным международным трейдером. Бизнес подобных структур, как правило, строится на недостатках в маркетинге фирм-производителей, которые по каким-то причинам не в состоянии сами эффективно торговать своей продукцией и которым посредники-трейдеры оказывают в этом услуги.

Главной специализацией IBE издавна была химическая индустрия. Идеально зная все тонкости химического рынка, руководители компании имели многомиллионные контракты с крупнейшими производителями и потребителями химической продукции, контролируя львиную долю украинских производителей аммиака, фосфатные рудники «Каратау» в Казахстане, российские химические заводы и т.д. ..

Как бы там ни было, Махлай решился пойти на сотрудничество с IBE. Директора  «Тольяттиазота» больше всего интересовало, чтобы родной завод получал реальную выгоду, пользуясь построенными американцами финансовыми схемами. Кроме того, российское предприятие получало доступ на мировую арену и могло приступать к созданию собственных представительств за рубежом, что в будущем должно было позволить ТоАЗу работать с потребителями аммиака вообще без посредников.

Первые годы сотрудничеств прошли для обоих партнеров более чем успешно. IBE оказалась неплохим поводырем для Махлая в реалиях западного бизнеса и долгое время вполне честно представляло интересы ТоАЗа, участвуя в продаже его продукции. Кроме того, в заслугу американской компании можно поставить и реализацию целого ряда договоров по поставке промышленного оборудования по сравнительно низким ценам, что позволило сэкономить предприятию суммы, исчисляемые в миллионах долларов. При этом тоазовским руководителям, безусловно, грела душу та западная пунктуальность и обязательность, с которой американцы отрабатывали эти контракты.

Именно при поддержке и непосредственном участии IBE было создано первое представительство ТоАЗа в Америке — фирма «АМОТОАЗ». На её создание американские партнеры одолжили «Тольяттиазоту» 600 тысяч долларов. Подобное же представительство, фирма «Химpocт», было открыто «Тольяттиазотом» в Европе.

В то время как вся страна активно разворовывала сама себя, сокращала производство и выпрашивала у международного сообщества кредиты на восстановление разворованного, в Тольятти без лишней помпы шла ударная стройка капитализма. На ТоАЗе строились новые производства, создавались собственные финансовые структуры, банки, вводилось в строй новое оборудование.

При этом разрастание корпорации за счет дополнительных производств вовсе не являлось хаотичным размещением заработанных средств. Скорее, это было частью политики, направленной на выживание предприятия. Создание так называемого финансового щита. Ибо ТоАЗ, несмотря на весь его гигантизм, имел целый ряд уязвимых сторон.

Во-первых, как и все другие химзаводы, «Тольяттизаот» зависел от газовой трубы (доля газа в себестоимости аммиака достигает 90%), и потому перепады в настроении всемогущего монополиста «Газпрома» всякий раз больно били по предприятию. Во-вторых, имелась зависимость от аммиакопровода, по которому транспортировалась его продукция. После развала СССР часть трубы оказалась на территории самостийного государства Украины и стала для «Тольяттиазота» практически неконтролируемой. Украинцы в любой момент могли отрезать предприятие от его клиентов. И, в-третьих, спрос на удобрения, производимые ТоА3ом, подвержен довольно сильным сезонным колебаниям. Падение цен на мировом рынке зачастую приводило к тому, что производство аммиака становилось просто убыточным.

Вот тут-то и должны были сыграть свою роль те нехимические производства, которые строил Махлай. Прибыль от их работы позволяла ТоАЗу временно останавливать все агрегаты и ждать до тех пор, пока причины, приносящие ему убыток, будут устранены. Скажем, взвинтила Украина цены на использование своего участка аммиакопровода в пять раз, и такое в действительности случалось — Махлай останавливает завод и ждет, пока хохлы не образумятся. Пока он ждет, на аммиакопроводе терпят убытки, ибо нет аммиака — нет оплаты за его перекачку. Как правило, подобные действия делали людей более сговорчивыми и конфликтные ситуации решались.

План по обеспечению экономической независимости ТоАЗа претворялся в жизнь буквально ударными темпами. По оценкам специалистов, за это время в строительство и освоение новых производств было вложено 225 миллионов долларов. Общие площади принадлежащих ему производств увеличились более чем в два раза. Примерно во столько же раз возросла численность людей, работающих на корпорацию — это когда по всей стране бодрым маршем шествовала безработица. Можно сказать, что за непродолжительный период времени Махлай превратил акционерное общество в мощную промышленно-финансовую империю. В условиях общей нестабильности он создал самодостаточную и самообеспечивавшуюся систему, имевшую сильный иммунитет от враждебных факторов. Эдакое государство в государстве.

Налаженная Махлаем система финансового щита пригодится предприятию несколько позже, когда его бывшие компаньоны попробуют использовать слабые стороны предприятия, надеясь подмять его под себя…

Часть VII

После обретения необходимой для самостоятельной жизни устойчивости и независимости извечная мечта Владимира Махлая о том, чтобы ТоA3 работал без посредников, наконец, могла реально претвориться в жизнь. Тем более, к этому времени у директора начинает возникать смутное ощущение, что IBE ведет с ТоАЗом не вполне честную игру. То есть приворовывает.

Афера в Нью-Йорке

Но резко и однозначно отказываться от услуг американских трейдеров и полностью переходить на работу только через собственные представительства в то время возможности еще не было. У IBE в руках все еще оставалось слишком много ниточек заграничной коммерческой деятельности ТоАЗа. И резкий разрыв отношений с ней неизбежно привел бы предприятие к серьезным убыткам. Поэтому Махлай действовал неторопливо, без резких движений, но планомерно.

В начале 1996 года выяснилось, что IBE в буквальном смысле слова «надула» «Тольяттиазот» на 8 миллионов долларов.

Если вкратце, история этого «кидняка» выглядела так. Еще в 1995 году вице-президент IBE Алекс Ровт убедил Махлая, что лучшим размещением тоазовских прибылей станет покупка здания в Нью-Йорке. В нем будет офис представительства завода. Одновременно планировалось использовать это здание в качестве русского делового центра в Америке. Сдача помещений в аренду должна окупить затраты и приносить впоследствии прибыль. Покупка недвижимости была поручена лично Ровту.

Вскоре подходящее здание было подобрано. По утверждению IBE, его продажная цена составляла 16 миллионов долларов. ТоАЗ перечислил требуемую американцами сумму.

И только позднее выяснилось, что цена была завышена деловым партнером почти в два раза. Чтобы надуть Махлая, здание, первоначально купленное за 8 миллионов, было пропущено через четыре подставные фирмы и на выходе стоило уже 16 миллионов. Деньги же, полученные от ТоАЗа, были прокручены через эти фирмы в обратном порядке и канули где-то в оффшорной зоне.

В апреле 1996-го хитрый Махлай, не показывая американцам, что ему прекрасно известно об афере, стал настойчиво предлагать деловым партнерам выкупить у него половину здания — за те самые украденные 8 миллионов. Мол, вы же сами говорили о том, что проект выгоден. Так вложите деньги и давайте получать выгоду вместе. Представители IBE скромно отказывались. Мы, дескать, не вправе посягать на прибыли, по праву принадлежащие одному ТоАЗу. 

Решающая встреча Махлая и Ровта состоялась в августе в Нью-Йорке, на территории аэропорта им. Кеннеди. Здесь Махлай дал недвусмысленно понять, что если IBE не выкупит 50% здания, ТоАЗ прекратит отгрузку аммиака. После двухчасовых переговоров Ровт от лица компании обещал выкупить 25% здания. Но свое обещание компания так и не выполнит.

Нож в спину

Год 1997 обещал быть еще более горячим. В декабре заканчивался 20-летний контракт советского правительства и американского миллиардера Арманда Хаммера, подписанный ещё в далёких семидесятых. По этому соглашению ТоАЗ ежегодно поставлял хаммеровской фирме Occidental Petroleum до 1 миллиона тонн своей продукции.

С кем подписывать новый контракт на поставку в Америку аммиака? Этот вопрос еще более подлил масла в огонь все ухудшающихся отношений ТоАЗа и IBE.

К чести для «Тольяттиазота», надо признать, что, несмотря на свалившиеся проблемы, за 1996 год все же удалось в целом наладить работу представительств корпорации без участия в этом американских коллег. Соответственно у ТоАЗа отпала необходимость в сотрудничестве с IBE. Поэтому расставание завода с зарубежными трейдерами было вполне предсказуемым.

С конца 1996 года Махлай начал прямые переговоры с Occidental Petroleum о заключении нового контракта (который должен был вступить в силу в 1998 году) на поставку в Америку тольяттинского аммиака. Причем участие в обслуживании этого контракта фирмой IBE не предусматривалось.

Тогда Ровт начал вести тайные сепаратные переговоры с украинскими азотными промышленниками и высокопоставленными правительственными чиновниками, убеждая их, что  сможет организовать для братьев-малороссов сверхвыгодный контракт с Occidental Petroleum. Одновременно он приступил к охмурению и руководства хаммеровской фирмы, уверяя, что украинские производители удобрений хоть завтра готовы завалить Америку почти бесплатным аммиаком.

В конце 1996 года мировые цены на аммиак неожиданно подскочили в два раза. Вот тут-то у американцев и подвернулся наиболее выгодный момент всадить нож в спину своему компаньону.

Случилось это в Одесском припортовом заводе, куда по аммиакопроводу стекается тольяттинский аммиак и аммиак украинский. Здесь он хранится в общих резервуарах, а затем на судах развозится потребителям. Это-то и позволило Ровту провернуть с тысячами тонн тольяттинской продукции лихую аферу.

Впоследствии сам Владимир Махлай описывал это следующим образом:

«С 3 по 7 марта мы должны были грузить судно. В это время Украина не имела ни одной тонны в Одесском припортовом заводе. Был только тольяттинский аммиак. И вдруг 5-го числа фирма IBE вместе с директором Одесского припортового завода воровским способом загружает наше судно. Затем еще одно. И без нашего разрешения отправляет наш аммиак под видом украинского в Америку».

Убыток ТоАЗа от провернутой аферы, по оценкам тоазовских специалистов, составил 14 миллионов долларов. После случившегося Махлай нанял высококлассных адвокатов, которые должны были заняться растерзанием IBE и через суд требовать возвращения денег за дом и аммиак. Однако гораздо более болезненным для американцев стал тот факт, что Махлай перекрыл американцам задвижку. Его распоряжением отгрузка аммиака для компании IBE была прекращена.

Швейцарский детектив

Судя по всему, американские «друзья» не ожидали такой реакции. Очевидно, совершая кражу судов, они полагали, что руководитель ТоАЗ еще не готов пойти на разрыв отношений. Ровт предлагает Махлаю в очередной раз встретиться и обсудить ситуацию.

Переговоры состоялись в последних числах 1996 года в Цюрихе (Швейцария). Как и предполагает жанр детектива, разговор между Махлаем и Ровтом проходил прямо на улице мирного швейцарского городка. Встреча обещала быть жаркой, и противники готовились к ней загодя. В парке напротив Ровт заранее разместил человека с высокочувствительной звукозаписывающей аппаратурой, очевидно, рассчитывая подловить Махлая на неосторожных высказываниях для последующего шантажа. Махлай, в свою очередь, догадываясь, что «компаньон» будет его «писать», тоже сунул в карман диктофон. Мол, меня записывают, и я буду.

На этот раз все дипломатические условности были отброшены в сторону. Судя по всему, целью Ровта было запугать Махлая и заставить его сотрудничать с IBE дальше.

Двухчасовой разговор был предельно четок и ясен с самого начала. С места в карьер Махлай предложил Ровту объясниться насчет своей диверсии с судами. На что тот хладнокровно отрезал: «Я вас не спрашивал, делал, и буду делать так, как считаю нужным». Далее разговор продолжался в том же духе, Вот выдержка из него.

Ровт: Знаю, что в душе вы приняли решение и отказываетесь с нами работать. Однако IBE — это не только я. Прекратив отгрузку аммиака, вы перекрыли кислород не только нам. Я платил, кому нужно. Это серьезные люди. И теперь я потеряю контроль над ситуацией и не могу гарантировать, что у вас не возникнут проблемы. Я снимаю за это с себя ответственность.

Махлай: Я работаю, а не занимаюсь интригами. Меня не интересует, кому ты платил. И если ты кому-то что-то обещал от вашего имени, то мы здесь ни при чем. Сам со своими долгами и распутывайся. Ты заработал на нашем заводе и так достаточно.

Увидев, что грозные намеки силы не возымели, Ровт перешел к прямому шантажу. Он сообщил Махлаю, что за долгие годы сотрудничества на него накоплены обширные компрометирующие материалы. И что если он не одумается, документы будут опубликованы.

На что Махлай ответил: «Мне бояться нечего» и в свойственной ему афористичной манере добавил: «Возьми эти документы в туалет и там пожуй».

Вышеописанный разговор получил продолжение уже через 20 дней. 24 января американская русскоязычная газета «Новое русское слово» опубликовала статейку «Учись, мой сын, наука сокращает...», которая являлась первым предупреждением Махлаю. В этой публикации речь шла о двух особняках, один из которых принадлежал сыну некоего русского промышленника (фамилия Махлая не называлась), а второй — младшему брату небезызвестного юриста и предпринимателя Дмитрия Якубовского. Фотографии домов были размещены тут же. Намек был более чем прозрачным. Американцы напоминали директору ТоАЗа о судьбе Якубовского, который отбывал срок в российской тюрьме. И о том, что Махлаю неплохо было бы позаботиться о безопасности своего сына.

Добрые люди даже позаботились, чтобы ксерокопия заметки была срочно доставлена на ТоАЗ. Однако Махлай намека не понял, и возобновлять отгрузку аммиака IBE не стал.

5 февраля все в той же газете выходит второе предупреждение. Намеки делаются еще прозрачнее. На этот раз в заметке некий «российский нувориш» называется уже «крупным самарским промышленником» и прямо говорится о том, что по поводу его деятельности необходимо провести журналистское расследование. Кроме того, автор статьи намекает на то, что ему известен и новый адрес сына — русского студента, к тому времени выехавшего из описанного дома.

Одновременно ТоАЗ заваливается факсами с предложением «встретиться и все обсудить».

Махлай отправляет ответ, что он пойдёт на серьезный разговор, если IBE прекратит печатать про него в газетах лживые статьи и опубликует в том же издании опровержение. Что вскоре и было сделано.

Встречу с IBE Махлай назначил на начало марта.

Погоня за акциями

Это был последний и, наверное, один из самых долгих разговоров в истории взаимоотношений американских трейдеров и ТоАЗа. Он состоялся на исторической родине второго вице-президента IBE Имре Пака в Будапеште. Всего разговор длился около шести часов. Махлая поочередно пытались охмурить Ровт, ставший успешным бизнесменом экс-глава министерства минеральных удобрений СССР Николай Ольшанский, потом подключился и Имре Пак. Несмотря на то, что тон этой беседы был значительно мягче, им так и не удалось сдвинуть директора ТоАЗа с позиции, которую он занял. Махлай стоял на том, что возобновление сотрудничества с IBE возможно, если компания вернет долги, станет вести себя честно и оставит в покое махлаевскую семью.

В конце концов, на том и порешили. Имре Пак клятвенно заверил, что он начнет погашать долги, а Махлай пообещал ему за это 30 тонн аммиака в месяц.

Своих обещаний Пак так и не выполнил. Но и тольяттинского аммиака IBE не дождалась.

Больше уже бывшие партнеры не виделись. Хотя это вовсе не означало, что их взаимоотношения прекратились.

Летом 1997 года несколько малоизвестных фирм начал активно скупать акции «Тольяттиазота». Денег иногородние гости не жалели. Цена одной акции доходила до миллиона рублей. Естественно, Махлай догадывался, кто стоит за спинами скупщиков. И ему, дабы не допустить врага на завод, пришлось включиться в «погоню» за ценными бумагами. ТоАЗ также начал покупать свои акции по высокой цене и потратил на это значительные денежные средства.

Несмотря на все усилия, американцам благодаря активным действиям «Тольяттиазота» удалось скупить не более трех процентов заводских акций. Очередная их акция провалилась.

Вторая половина 1997 года прошла у Махлая в тяжких торгах с американскими покупателями, компанией Occidental Petroleum. Прежний контракт, заключённый в далёком 1974 году, для завода был убыточен. И Махлай приложил уйму усилий, чтобы заключит новый договор по цене несколько выше прежней. Этим и воспользовалось руководство IBE, которое, очевидно, предложило покупателям украинский рынок по более дешёвым тарифам.

В результате ТоАЗу удалось заключить контракт с  Occidental Petroleum только на половину прежнего договора – 420 тысяч тонн в год. Такой же объем поставок, по некоторым данным, удалось выбить себе и IBE.

Впрочем, Махлай по этому поводу не грустил, ибо у него к тому времени уже были предварительные договорённости с другими американскими покупателями аммиака. И в кратчайшие сроки он заключил с ними контракт на поставку ещё 420 тысяч тонн, таким образом, полностью обеспечив себе чуть было не утраченные позиции на американском рынке.

Подобная перспектива IBE совсем не устраивала. Началась очередная атака на и так натерпевшийся от них завод. В этот раз самая массированная и мощная. 26 февраля 1998 года в «Российской газете» был опубликован материал «Афера по приватизации крупнейшего в мире азотного завода, или Как Махлай обМахлевал Россию».

По задумкам американцев, эта статья была должна-таки сломить волю Махлая к сопротивлению и заставить пойти на возобновление сотрудничества с IBE. Однако не знавшие особенностей русского характера Пак и Ровт напрасно рассчитывали поставить ТоАЗ на колени. Они не понимали, что так называемый «русский характер» от трудностей не ломается, а закаляется, подобно булатной стали.

Махлай вынес и этот удар. Правда, к группе адвокатов, работавших по возвращению украденного IBE у ТоАЗа имущества, прибавились адвокаты, готовящиеся к суду с «Российской Газетой».

Несмотря на все усилия и происки врагов, завод работал, выполнял все свои договорные обязательства с зарубежными партнерами. Более того, Махлай разработал и приступил к реализации двухлетнего плана развития предприятия, который должен был сделать ТоАЗ окончательно недоступным для ухищрений любых международных мошенников и их высокооплачиваемых помощников.

Часть VIII

«Тольяттиазот» при Владимире Махлае из депрессивного завода с множеством проблем превратился в огромную химическую корпорацию, с десятком смежных производств и мощной социальной сферой, в которой работают более 14 тысяч человек, в том числе около 400 династий. С членами семей работников ТоАЗ несет благополучие более чем 50 тысяч российских граждан. И, что очень важно, зарплаты на предприятии при Владимире Николаевиче стали одними из самых высоких в отрасли. 

Ставка на рабочего человека

Руководитель завода никогда не думал только о «железках». Махлая называют социально-ориентированным руководителем, который всегда думает о людях.

— Когда Владимир Николаевич стал директором Губахинского химзавода, он сразу занялся объектами соцкультбыта: строил плавательный бассейн, Дворец культуры, детские садики, жилье, — рассказывает начальник управления строительства и реконструкции корпорации «Тольяттиазот» Валентина Семенова. — И потом в Тольятти он поступал и поступает точно так же. Махлаю памятны все стройки — в каждую из них, говоря словами поэта, он вложил свой камень личного горенья.

— Не знаю, как и откуда он черпает свои идеи, - размышляет Георгий Соловьев, руководитель Досугового центра, построенного по инициативе директора «Тольяттиазота». — Но он чувствует, что нужно людям. Есть у Владимира Николаевича такая редкая теперь черта: он очень чутко относится к настроениям трудового коллектива. Я бы добавил: не только коллектива, но и каждого человека в этом коллективе. Ставка на человека — это и уважение к человеку. Для него, рабочего человека: квартира, детский сад, автобус, поликлиника, оздоровительный комплекс.

Есть на «Тольяттиазоте» такое понятие — социальная корзина. Появилось оно не сегодня, когда в Кремле заговорили о социальной ответственности бизнеса, не вчера. Социальная ответственность была в душе советского директора Махлая; она же осталась в душе Махлая-предпринимателя. Владимир Махлай — характерный образец делового человека, настоящего предпринимателя XXI века. В нем органически соединилось все лучшее, что было в директорском корпусе советской эпохи, и все достойное, что отличает управленцев рыночной экономики.

ТоАЗ при Махлае смог предложить своим работникам свыше 50 различных социальных льгот!

Предприятие стало градообразующим для Комсомольского района Тольятти. В части инфраструктуры на плечах у ТоАЗа развитие транспортной сети, содержание и эксплуатация очистных сооружений района и другие инженерные коммуникации.

Предприятием построены множество объектов соцкультбыта. В их числе — пионерский лагерь, Центр отдыха «Тольяттиазот» со спортивным комплексом, бассейном, пятизвездочной гостиницей, манежной стоянкой и детской площадкой, а также магазины, детский сад, медсанчасть. Неплохими темпами двигалась и очередь нуждающихся в жилье работников предприятия. Махлай смог убедить руководство Тольятти в выделении квартир для работников завода, и жилищная проблема в основном объеме была решена в течение двух лет.

Здоровье – приоритетная задача

Предмет особой гордости ТоАЗа — санаторий «Надеж­да»,  расположенный в живописной лесопарковой зоне недалеко от Волги: два девятиэтажных корпуса с одно-, двух­местными и «люксовыми» номерами. Работники завода отдыхают и лечатся в своем санатории за символическую плату в 10 процентов. Через его лечебные кабинеты в год проходят порядка четырех тысяч пациентов.

С 2001 года тоазовский санаторий является коллективным членом российской ассоциации специалистов восстановительной медицины. Обладатель множества престижных наград, в том числе золотых и серебряных медалей всероссийского форума «Здравница», фестивалей «Хрустальный дельфин» и «Хрустальная капля». По итогам 2006 года «Надежда» заняла четвертое место в рейтинге среди всех санаториев России. В 2010 году в Великобритании санаторий получил международную награду «Европейское качество» за стремление к оказанию услуг в соответствии с европейскими стандартами.

— Здесь все предусмотрено для семей­ного досуга: есть, например, аквапарк, оздоровительный комплекс, включаю­щий тренажерный зал и четыре спортплощадки, кинотеатр, рестораны, — говорит Владимир Махлай. — Но в пер­вую очередь это лечебно-профилактическое учреждение, которое оказывает диагностические и лечебные услуги на базе самого современного импортного оборудования.

На Тольяттинском азотном при Махлае заработала система оздоровления работников — руководителей всех уровней и рабочих, а также членов их семей.

— Для этого у нас есть и соответствующие базы, и, что, наверное, самое главное, желание президента корпорации «Тольяттиазот» всю эту базу пустить не на получение прибыли, а на пользу работающего люда, всех нас, — говорит председатель профсоюзного комитета предприятия Ольга Севостьянова. — Наше производство, как известно, химическое, вредное. И потому профессиональные заболевания, увы, неизбежны. Но, заметьте: начиная с 2004 года на заводе не было ни единого случая профессиональных заболеваний. С одной стороны — само производство отлажено, с другой — с помощью углубленных исследований во время диспансеризации выявляются все болезни на ранних стадиях. Незапущенных. А в той стадии, когда вылечить людей можно. И нужно. И лечим.

— Все мы были в добром смысле этого слова, шокированы, когда узнали, что Махлай самолично вписал в коллективный договор ремарку: члены семьи платят за лечение в «Надежде» всего лишь 25 процентов от стоимости, - рассказывает первый главный врач санатория, доктор медицинских наук Елизавета Газдиева. — Мы на такую сумму не только не рассчитывали, но и мечтать-то не смели. Вы можете представить — 21 день быть на всем готовом, да еще и получить полноценное лечение. Фантастика!

Здоровье работников предприятия для Владимира Махлая – задача приоритетная. Прежде на балансе предприятия состояла поликлиника, за которой были закреплены и жители Тольятти. Когда началась приватизация, город забрал ее себе. Какое-то время работники предприятия пользовались муниципальной поликлиникой. Но потом Махлай решил набрать штат медицинских работников, в том числе и узких специалистов, и открыть заводскую медсанчасть. Для нее выделены два этажа в одном из заводских корпусов.

Рассказ об организации отдыха работников «Тольяттиазота» будет неполным, если не поведать еще об одной стороне работы руководства предприятия в этом направлении. Здесь создали собственное турагентство «ТоАЗ-Тур», приобрели для него три комфортабельных автобуса и стали организовывать отдых заводчан.

— Работу мы ведем по трем направлениям, - говорит главный менеджер по туризму «ТоАЗ-Тура» Лариса Андрианова. — Организуем отдых в пансионатах Черноморского побережья с доставкой до места на автобусах, проводим туристические поездки на автобусах по стране и даже зарубежные туры, опять же — на автобусах. Работникам предприятия и детям до 18 лет отдых через наше агентство обходится всего лишь в 30 процентов от его стоимости, членам семей — 50 процентов.

ТОАЗИС

«Тоазис» — название инструментальной группы заводской самодеятельности. Удачное название. Группу хорошо принимают и в родном Дворце культуры, и на других площадках. Образно говоря, махлаевский «Тольяттиазот» можно сравнивать со своеобразным оазисом. Только при этом не забывать: все здесь создано трудом тоазовцев. Трудом упорным, честным, умным. За такой труд и воздается по заслугам.

Для многих российских предприятий, где хозяева избавляются от бесполезной, по их мнению, социальной сферы, праздники для пенсионеров, к примеру, такие как традиционные встречи ветеранов ТоАЗа на День пожилого человека — непозволительная роскошь. Они лучше сами оттянутся где-нибудь на Лазурном берегу или в Куршевеле. А вот президент корпорации «Тольяттиазот» Владимир Махлай заботу о человеке труда считал самой главной.

У завода более 500 пенсионеров и ветеранов. Ни один из них не забыт.

Рассказывает Тамара Крюкова, председатель Совета ветеранов ТоАЗа:

— Я пришла на завод в апреле 1976 года. До сих пор помню свой табельный номер — 141-й. Горжусь тем, что была в числе первых, кто осваивал новый завод, такой нужный стране. Предприятия, по существу, еще не было, помню, мы строительные чертежи выдавали, помогали переводчикам точнее переводить технические термины. Председателем Совета ветеранов корпорации я стала в 2000 году.

— С чего вы начали?

— Владимир Николаевич Махлай вместе с нашим профкомом решили усилить работу с ветеранами, придать ей системный характер. Большинство ветеранов труда — пенсионеры. На других заводах можно порой услышать: какая от них польза? Там о своих бывших работниках и не вспоминают. У нас же прижились другие правила и традиции, нормой стало бережное, уважительное отношение к людям. Мы помогаем ветеранам поддерживать связь с коллективом. Из самых активных товарищей сформировали Совет. В коллективный договор предложили внести положение о том, что материальная помощь будет выделяться ежеквартально при наличии финансовых средств. Администрация нас поддержала. Помощь выплачивается тем, кто проработал на предприятии не менее 10 лет.

Чтобы дойти до каждого человека, как говорилось когда-то в комсомоле, мы сгруппировали товарищей по территориальным группам, выбрали старших. Они держат постоянный контакт со своими подопечными.

— В общем, ветеран ТоАЗа — звание почетное...

— Пенсионеры — особая категория. У них полностью меняется жизненный уклад. Бывает трудно принять новый ритм. Так что помощь порой жизненно необходима. Нам многие завидуют, поскольку такое отношение к людям нечасто встретишь.

Человек, выходящий на пенсию и не имеющий взысканий, — так записано в коллективном договоре — имеет право на доплату к пенсии не менее 10 процентов от своего среднего заработка в течение трех лет. Есть ежеквартальная материальная помощь. Наши пенсионеры имеют возможность отдохнуть, поправить здоровье в тоазовском санатории «Надежда». В канун Нового года члены Совета ветеранов вручают пенсионерам подарки.

Юрий Буданов, исполнительный директор ТоАЗа, добавляет:

— Наши ветераны — люди, преданные родному предприятию. Когда на завод напали рейдеры, они вместе со всем коллективом встали на его защиту. Принимали и принимают активное участие в акциях протеста. Надев ордена и медали, наши пенсионеры, ветераны войны и труженики тыла выступали и выступают в защиту предприятия. Их даже непогода не останавливает.

Наших дорогих людей остается все меньше. Они требуют к себе повышенного внимания, бережного отношения. Ежегодно ко Дню Победы мы производим выплаты ветеранам войны и труженикам тыла. Делается это в торжественной обстановке, трогательно. Выступают представители администрации предприятия, профсоюза. Ветераны ценят заботу.

А ветеран труда Канжил Аюпова вспоминает:

— Мы с мужем приехали в Тольятти по распределению из Ленинграда, он тогда заканчивал аспирантуру. И вот с 1978 года я на заводе, в одном цехе. Проработала 20 лет лаборантом. Владимира Николаевича Махлая знаю еще с Урала. Там на химзаводе работали мой зять и племянник. Когда я приезжаю к ним, в Губаху, первый вопрос: как там наш Махлай? Это о многом говорит. Спрашивают будто о родном человеке.

Я хотела бы немножко о заводе сказать. Так много жилья для рабочих, как Владимир Николаевич, никто не строил. Я была председателем цехкома 10 лет, бывало, по 15 квартир в месяц распределяли. А детские сады? Тогда же, в 80-е годы, проблема была повсюду. А у нас такой проблемы не было. Помимо этого, люди получали участки дачные, предприятие помогало стройматериалами. Я, лаборант, получила участок под дачное строительство, выстроила дом. Предприятие нам и ссудами беспроцентными помогало — в то время какой завод такие ссуды давал?! Многие рабочие моего цеха и дачи выстроили, и квартиры получили, а дети — места в детском саду или яслях. Восемь лет я уже не работаю, но меня помнят. Приглашают на встречи ветеранов. Четыре раза в год мы получаем по 1200 рублей. Я не знаю других заводов, где бы так заботились о ветеранах труда, как у нас.

Вот такие признания — искренние, невыдуманные и неприглаженные.

Из врага в партнеры

Не забыта на ТоАЗе и экология города. Таково требование президента корпорации Владимира Махлая. В США была приобретена уникальная передвижная экологическая лаборатория, позволяющая проводить широкий спектр измерений и анализов. При внедрении нового оборудования, модернизации действующего предприятие исходит из соображений экологической безопасности производства. Несмотря на то, что с момента прихода Махлая его мощности возросли многократно, в плане безопасности и экологии ТоАЗ стало намного более чистым и надежным. 

Одна из злободневных проблем времени, грозящая глобальной катастрофой для всего мира — парниковый эффект. Он возникает в связи с выбросами предприятиями углекислого газа. Многие химические заводы не знают, как избавиться от этой беды, тратят огромные деньги, чтобы ограничить выбросы углекислого газа. На ТоАЗе к решению этой проблемы подошли радикально. Здесь не только снизили до минимума эти самые выбросы, но и сумели превратить этот газ из врага в партнера — пустили его в дело. Углекислый газ вместо того, чтобы идти в атмосферу, «сверля» очередную «озоновую дыру», стал использоваться в технологии производства метанола.

И как однажды перспективно пошутил президент корпорации Владимир Махлай, теперь мы можем продавать квоты на выброс углекислого газа. А действительно, почему бы и нет? Но главное, конечно, не деньги, а чистота атмосферы в зоне работы Тольяттинского азотного завода, в конечном итоге над всей Самарской областью.

Часть IX

Опасаясь затеянного рейдерами неправосудного уголовного преследования, в 2005 году Владимир Махлай вынужден был покинуть Родину и родной завод. Но Владимир Николаевич не чувствовал себя одиноким в своей борьбе. Коллеги, соратники, трудовой коллектив всецело поддержали его в противостоянии с «экономическими пиратами» и бережно сохраняли незримые связи, которые оставались крепкими и нерушимыми еще на протяжении многих лет. А завод оставался од­ним из крупнейших в мире про­изводителей аммиака, постоянно наращивал мощно­сти и открывал новые произ­водства.

Находясь на чужбине, президент корпорации общался с Тольятти посредством телемостов. Особенно теплыми и душевными получались юбилейные вечера, на которых публика неизменно встречала появление Владимира Николаевича долгими аплодисментами стоя.          

Золотой капитал «Тольяттиазота»

2007-й год. Президент корпорации «Тольяттиазот» Владимир Махлай отмечал 70-летний юбилей. В тот день в ДК ТоАЗа  был настоящий аншлаг. Поздравить своего руководителя собрался полный зал людей. Владимир Николаевич выслушивал поздравления и общался с собравшимися при помощи телемоста из Лондона.

Когда на большом экране появилось лицо президента корпорации, весь зал встал и долго аплодировал. Махлай, по-прежнему бодрый, полный сил и энергии, поднялся и начал аплодировать в ответ.

Телемост получился сентиментальным и ностальгическим. В своем выступлении Владимир Николаевич вспомнил о тяжелой драматической судьбе семьи, корни которой находились в Херсонской области: раскулачивание, голод начала 30-х, переселение в уральскую Губаху, гибель отца в шахте…

Казалось бы, те жестокие времена должны были давно кануть в лету. Однако в разговоре о настоящем Владимир Махлай с грустью вынужден был использовать слово «беспредел». По его словам, объявленная в стране демократия, политическая и экономическая, на деле оказалась фикцией. Заводы прессуются и разоряются, руководителей, пытающихся защищать родные предприятия и трудовые коллективы, унижают, делают преступниками, сажают. Наглядным примером происходящего беспредела является многолетняя история с попытками рейдерской оккупации «Тольяттиазота». 

По словам Владимира Махлая, своей день рождения в столице Великобритании он отмечает второй раз в жизни. А впервые это было 27 лет назад, когда он в составе советской делегации закупал технологическое оборудование для амбициозного проекта «Метанол-750», который был осуществлен на Губахинском заводе. Уральский городок тогда, в начале 80-х годов прошлого века, обрел новую жизнь. Ведь вместе с метанольным комплексом там были построены дороги, жилые дома, больницы, объекты соцкультбыта, больницы, пионерлагеря.

«Тоазовский» период жизни и карьеры юбиляра начался в 1985 году. Как вспоминал Владимир Махлай, когда завод в Губахе заработал на полную мощность, в министерстве по производству минеральных удобрений СССР его убедили переехать в Поволжье поднимать «Тольяттиазот», который находился в крайне тяжелом положении, больше простаивал, ремонтировался, а не работал. При новом директоре производство метанола на ТоАЗе достигло 1 млн. тонн в год. Кроме того, на предприятии было возведено 37 новых производственных объектов!

На торжественном вечере Владимир Николаевич поделился своими мечтами и производственными планами: доведение производства до 1,2 млн. тонн продукции в год, освоение собственной переработки метанола, запуск производства полипропилена и т.д.

В завершение телемоста Владимир Махлай поблагодарил трудовой коллектив за поддержку и понимание. Он назвал работников предприятия «золотым капиталом», ценность которого не измерить никакими деньгами.

Незабываемый вечер

2009-й год. День химика, совпавший с 30-летием «Тольяттиазота», отмечали с размахом. На празднование в ДК ТоАЗа были приглашены группа «Белый день» и певица Валерия, на сцене выступали творческие коллективы, а с большого экрана на присутствующих, улыбаясь, смотрел бессменный президент корпорации Владимир Махлай. Ну и главное, были награждены люди, много сделавшие для предприятия,   благодаря которым химический завод может с гордостью вспоминать прошлое и без опасений смотреть в будущее.
Удивляться гости начали еще до начала торжества. Как и планировалось, к празднику было закончено строительство гостиницы и бассейна, расположившихся по соседству с Дворцом культуры. Шикарный холл отеля, отлично просматривающийся с улицы, буквально сверкал на солнце. Наверное, нечто подобное есть в Москве, но для VIP-персон, в то время как гостиница «Тольяттиазота» и прилегающая к ней территория доступна для всех жителей и гостей города.
Пока гости щелкали фотоаппаратами, стараясь запечатлеть эту красоту, зал ДК постепенно заполнялся людьми, и вскоре под звуки оркестра начался праздничный вечер.

Начался он с просмотра фильма, рассказывающего об истории предприятия. К примеру, не все знают, что в 70-е годы за право начать строительство азотного завода боролись сразу три города: Черкассы, Новомосковск и Тольятти. Государственная комиссия рассмотрела достоинства каждого из них, в итоге сделав выбор в пользу молодого и перспективного волжского города. Почему? Во-первых, здесь проходили сразу четыре газопровода, во-вторых, имелись превосходные транспортные развязки, и, пожалуй, главное, сыграло роль наличие такой мощной строительной организации, как «Куйбышевгидрострой». Завод решили строить в 12 километрах от города — там, где почва по большей части песчаная и для сельского хозяйства малопригодная.

«Преодолеем и сегодняшние трудности! »

Когда в зале снова загорелся свет, ветераны завода Владимир Слепухин, Анатолий Головин и Анатолий Мельников под аплодисменты публики внесли знамя «Тольяттиазота», которое установили на сцене. Потом на большом экране присутствующие увидели президента корпорации Владимира Махлая. Начался телемост.
— Мне очень приятно! Конечно, хочется быть сейчас среди вас, но ситуация такова, что я доволен тем, что вижу вас. Мы сегодня закончили строительство гостиницы, плавательного бассейна, - начал Владимир Николаевич. — Теперь, что касается досугового корпуса на углу улиц Матросова и Чайкиной (так и не был построен по причинам, не зависящим от Владимира Николаевича – прим. ред.). На первом этаже будет ресторан, в подвале — завод по производству чешского пива. На втором этаже — тоже ресторан, но уже молодежный, с танцами, на третьем — боулинг и все остальное. Еще мы хотим разместить там Дворец бракосочетания. Также в Центральном районе мы строим жилой дом на 750 квартир.

Владимир Николаевич также отметил, что сегодня завод достиг высоких показателей по аммиаку, метанолу и карбамидоформальдегидному концентрату. Но останавливаться на достигнутом ТоАЗ не намерен.
— Через семь месяцев я буду отмечать 50-летие своей работы в химической промышленности. Многое пришлось преодолеть. Преодолеем и сегодняшние трудности. Нужно не обращать внимания на плохое, не делать вреда коллективу, а сконцентрировать усилия на товариществе, на помощи друг другу, — сказал Владимир Николаевич.
С ответным приветствием к Владимиру Махлаю обратился председатель центрального комитета Росхимпрофсоюза Александр Ситнов:
— Я помню, как во время одной из наших встреч я приколол вам на пиджак знак за активную работу с профсоюзом. С тех пор прошло четыре года. Жизнь продолжается, и сегодня Росхимпрофсоюзом мне поручено наградить вас за большой вклад в развитие отечественной химической промышленности и «Тольяттиазота» (поднял вверх почетный значок и удостоверение – прим. ред.). Кстати, теперь по этому документу вы сможете бесплатно ездить в метро, когда в Тольятти его построят.
В зале раздались дружный смех и аплодисменты. Шутки шутками, а учитывая то, какими темпами Махлай обустраивает Комсомольский район, когда-нибудь можно будет и о метро подумать.
— Вашему заводу тридцать лет, но можно смело отмечать пятьдесят, потому что последние четыре года, как на фронте — один за пять! — сказал в заключение Александр Ситнов.
Представителя Росхимпрофсоюза у микрофона сменили ребятишки из тоазовского детского сада «Тюльпан», которые принесли сделанные своими руками поделки из материалов завода, а также спели Владимиру Николаевичу веселую песню. Все слова,   к сожалению, не запомнились, но фраза: «Только что нам дед Мазай? Нам дороже дед Махлай» врезалась в память.

Трудолюбие и мужество

Ну а затем наступил самый трогательный момент — чествование заслуженных работников. Благодарственным письмом Самарской губернской думы заводчан наградил депутат Николай Ренц.
— Все, то вы делаете, не остается незамеченным, - сказал Николай Альфредович. — Жители Тольятти и всей области с теплотой говорят о вас и восхищаются вашим трудолюбием и мужеством.
После выступления творческих коллективов награждение продолжилось. Почетного знака Росхимпрофсоюза были удостоены семь человек, среди которых и директор по труду, кадрам и социальным вопросам Сергей Корушев. Он так растрогался, что преклонил колени перед коллективом. Также заводчан награждали почетными грамотами и благодарственными письмами от мэрии, администрации Комсомольского района. Вице-президент Алексей Виноградов вручил почетные грамоты Министерства промышленности и торговли России.
Заместитель мэра Владимир Иванов зачитал приветствие заводчанам от главы города Анатолия Пушкова, в котором, в частности, говорилось, что трудно переоценить роль «Тольяттиазота» в жизни города:
— Предприятие славится не только производственными победами. Много сделано для развития социальной инфраструктуры Тольятти, и в первую очередь Комсомольского района. Коллектив заслуживает уважения за сплоченность, проявленную в многолетней борьбе с рейдерами.
От себя Владимир Иванов пожелал заводу отметить 100-летний юбилей, а там видно будет. 
И вот вновь награждения. Звания заслуженного работника корпорации удостоились несколько человек, в том числе Владимир Махлай.
Перед тем как на сцену вышла группа «Белый день», было зачитано обращение к потомкам, которым предстоит в будущем работать на благо химической промышленности. Послание положили в специальную капсулу и передали в музей трудовой славы завода, где оно будет храниться до 50-летнего юбилея «Тольяттиазота», то есть до 2029 года.

Сила духа

Второй день праздника получился не менее интересным. Тоазовцы были вынуждены разбить торжественные мероприятия на два этапа: 30-летие завода — большая веха. Нужно и ветеранов поздравить, и молодых напутствовать, и перспективные планы обсудить.
Выступая по телемосту, президент корпорации сказал, что наращивание мощностей и запуск новых производств будут осуществлены в ближайшие три-четыре года. Это поможет тоазовцам упрочить позиции на внутреннем и мировом рынках.
— Мы не будем сворачивать и социальные программы. Для нас ничего непрофильного нет. Жилье нужно? Нужно! Качественное медицинское обслуживание? Нужно! А стадион? Тоже нужен, - подчеркнул Владимир Николаевич. — Мы не собираемся падать духом. Работали и будем работать. Коллективу и каждому заводчанину я хочу пожелать солидарности, сплоченности, настырности и крепкого здоровья.
Заслуженный химик РФ Валентин Овчинников на праздник приехал из Москвы. В прошлом инструктор ЦК КПСС,  он много сделал для становления «Тольяттиазота» и больше тридцати лет знаком с Владимиром Махлаем.
— Я вчера с коллегами прошелся по производствам и могу уверенно сказать: завод находится в хорошем состоянии. Были мы в заводской поликлинике, смотрели новую гостиницу. Я такого еще не видел! Вы молодцы! Многие известные люди в Москве передают вам поздравления с праздником и надеются, что Владимир Николаевич скоро вернется на завод. Он — настоящий патриот нашей Родины.
Валентин Иванович сделал паузу и многозначительно добавил:
— Недавно я был в администрации президента, там просили поздравить трудовой коллектив и Владимира Махлая. И передать почетную грамоту, подписанную Президентом РФ Дмитрием Медведевым. Лично.
Эти слова были встречены аплодисментами. 

Торжественная часть плавно завершили песнями в исполнении Валерии плавно. Кстати, популярная певица в Тольятти провела сутки, остановившись в санатории «Надежда». Судя по отзывам, заводской санаторий ей понравился не меньше, чем радушный прием юбиляров.

Часть X

В энергии движения, которая видна даже в «остановленном мгновении», — весь Владимир Махлай, основатель и президент корпорации «Тольяттиазот». Дипломы, почетные грамоты, знаки общественного признания, о которых мы вспоминаем в конце нашего повествования — лишь малая часть признательности, которую вправе выразить наш город и наша страна Владимиру Николаевичу. Человеку-созидателю. Человеку-творцу.

Изобретатель и новатор

Ранее в нашем биографическом сериале, посвященном жизненному пути Владимира Махлая, немало было сказано о нем как о директоре и бизнесмене. Руководитель «Тольяттиазота» в деловой среде, ученом мире также знают и как талантливого изобретателя, новатора. К 2007 году на его счету было 76 (!) авторских свидетельств СССР и России, патентов на прорывные открытия в химической индустрии, промышленности строительных материалов, экологии.

Самоотверженный труд Владимира Николаевича высоко оценила Родина. Он награжден «Знаком Почета» (1976 г.), орденами Красного Знамени (дважды – 1981 г. и 1985 г.), медалями. Ему присвоены звания «Почетный нефтехимик» (1999 г.), «Почетный химик» (2002 г.), «Почетный строитель» (2002 г.), «Почетный работник топливно-энергетического комплекса» (2002 г.), «Лучший изобретатель химической промышленности Самарской области», он занял первое место на областном конкурсе «Лучший изобретатель и рационализатор».

Владимир Махлай – Почетный гражданин городов Тольятти и Губаха.

Его подвижническая деятельность отмечена многими и многими знаками общественного признания. Это награды авторитетных международных и российских организаций, ведомственные наградные знаки. Среди них, к примеру, премия «Российский национальный Олимп» в номинации «Производство» — «За наивысший вклад в социально-экономическое развитие России в XX столетии» (2001 г.); премия имени А.Н. Косыгина (2004 г.); знак отличия «За заслуги перед Самарской областью» (2001 г.); Национальная премия имени Петра Великого в номинации «Руководитель предприятия» (2004 г.); орден «Щит Отечества» I степени – высшая общественная награда РФ в сфере укрепления национальной и экономической безопасности государства (2004 г.); орден «За честь и достоинство» как лауреату премии «Кремлевский грандъ» (2006 г.); орден «Золотая звезда Отечества» — за выдающиеся заслуги перед Отечеством (2007 г.); почетный орден «Президентская звезда» — за активную деятельность по реализации государственных социально-экономических программ развития страны, высокие достижения и стабильную работу (2007 г.); орден «За заслуги» — за деятельность, способствующую восстановлению и развитию речного и морского транспорта России, портов России, транспортных коммуникаций (2007 г.); орден «Великая Россия – персона эпохи» — за выдающиеся заслуги и достижения на благо развития общества, возрождения экономики, укрепление национального единства России (2007 г.); орден «За безопасность» — за особые заслуги перед Отечеством (2007 г.); орден «Лидер российской экономики-2006» — за активную деятельность по реализации государственных социально-экономических программ разбития страны, высокие достижения и стабильную работу.

Владимир Николаевич Махлай – доктор технических наук, действительный член РАЕН, академик Академии проблем качества, действительный член международной Академии бизнеса, действительный член Российской академии бизнеса и предпринимательства.      

Признание труду и достижениям

Нельзя не обратить внимания, что Владимир Николаевич продолжал получать признание от общественности и деловых кругов даже в тот момент, когда вынужден был оказаться на чужбине.    

Из сообщений пресс-службы ОАО «Тольяттиазота»:

12.06.2007 г. Президенту корпорации «Тольяттиазот» Владимиру Махлаю вручен диплом Лауреата Национальной премии «Кремлёвский Грандъ» с присвоением почетного титула «Лидер химической промышленности России» в области оборонно-промышленного комплекса и обеспечения безопасности на территории России.

Премия была учреждена Агентством Национальной безопасности «Красная площадь» при поддержке Администрации Президента РФ, Федерального Собрания РФ, Рособоронэкспорта, Министерства Обороны. Партнёрами Премии являются Торгово-промышленная палата РФ, Российский союз промышленников и предпринимателей.

Миссией премии является выражение общественного признания труду и достижениям российских промышленных предприятий, общественным организациям, органам государственной власти и местного самоуправления за достижения в социально-экономическом развитии регионов. Родившись, как премия в области оборонно-промышленного комплекса России, «Кремлёвский Грандъ» стал знаком общественного признания выдающегося вклада в развитие Российской экономики, высокого качества выпускаемой продукции, устойчивой деловой репутаций, высокого профессионализма и патриотизма.

25.09.2007 г. Ассоциация менеджеров России назвала президента и председателя совета директоров ОАО «Тольяттиазот» Владимира Махлая одним из трех лучших топ-менеджеров в рейтинге «1000 самых профессиональных менеджеров России» в секции «Химическая промышленность».

В основе рейтинга лежит принцип «лучшие выбирают лучших», позволяющий получить максимально объективную оценку профессиональной репутации управленца. Экспертный совет рейтинга составляют руководители и функциональные директоры российских компаний, компетентные представители некоммерческих отраслевых и региональных деловых ассоциаций и объединений.

Признание заслуг Владимира Махлая выглядит не случайным. За более чем 20-летний период руководства он превратил тольяттинский азотный завод в одно из ведущих предприятий мирового химпрома — крупнейшего в мире производителя и экспортера синтетического аммиака. Владимиру Николаевичу принадлежит авторство десятков научных работ и патентов на изобретения, многие из которых были внедрены на возглавляемом им предприятии.

Лидер XXI столетия

10.12.2007 г. Президент компании «Тольяттиазот» Владимир Махлай награжден международной корпорацией общественного партнерства «Европейская Ассамблея Бизнеса» памятной медалью имени Королевы Виктории в номинации «За честь, достоинство и доблесть».

«Европейская Ассамблея Бизнеса» является членом международной программы «Руководители XX века», которая включает сеть партнеров по всей Европе. Одной из наиболее важных целей Европейской Ассамблеи Бизнеса является непрерывное повышение и продвижение репутации коммерческих, образовательных, культурных лидеров, которые путем своего тяжелого труда и своих исключительных деловых качеств, поддерживают обмен идеями и опытом в области культуры, образования, экономики и финансов, а также в социальной сфере.

18.09.2008 г. Президент «Тольяттиазота» Владимир Махлай награжден памятной медалью международной программы «Лидеры XXI столетия». Церемония награждения лауреатов премий программы, учредителем которой является международная корпорация общественного партнерства «Европейская ассамблея бизнеса», прошла в Лондоне.

Программа осуществляется в 28 странах Евроазиатского региона и поддерживается влиятельными международными организациями, в том числе Европейским центром исследования рынка (Бельгия), Международным конгрессом промышленников и предпринимателей (Россия), Собором славянских народов Белоруссии, России, Украины (Россия), Ассамблеей деловых кругов России и Украины. Целью программы является поощрение на международном уровне лидеров в областях политики, экономики, науки, просвещения и культуры.

За годы существования программы ее лауреатами становились, в частности, губернатор Кемеровской области Аман Тулеев, экс-председатель Государственной думы РФ Геннадий Селезнев, посол России на Украине Виктор Черномырдин.

Награда №17

29.02.2008 г. Решением попечительского совета благотворительного фонда «Национальная Слава Отечества» орденом «Звезда Славы Отечества» в номинации «За вклад в развитие российской экономики» удостоен президент корпорации «Тольяттиазот» Владимир Махлай.

Высшими наградами фонда «Национальная Слава Отечества» отмечаются достойные граждане России, внесшие вклад в укрепление государственности, в дело возрождения идеалов меценатства и благотворительности. Ранее орденами награждались патриарх Московский и всея Руси Алексий II, вице-спикер Государственной Думы РФ Артур Чилингаров, поэтесса Белла Ахмадулина, народный артист СССР Владимир Зельдин, председатель комитета Государственной Думы РФ по культуре Иосиф Кобзон, губернатор Московской области Борис Громов, главный раввин России Адольф Шаевич.

Орден «Звезда Славы Отечества» стал семнадцатой наградой Владимира Махлая за последнее время. Его вклад в развитие российской экономики, социальная направленность бизнеса и активная гражданская позиция отмечены наградами общественных и благотворительных организаций, среди которых почетные ордена «Лидер росссийской экономики», «Золотая звезда Отечества», «Президентская звезда», «Великая Россия — Персона эпохи», «За возрождение России. ХХI век», памятная медаль «Golden Galaxy» имени королевы Виктории в номинации «За честь, достоинство и доблесть».

22.04.2008 г. Президент корпорации «Тольяттиазот» Владимир Махлай решением экспертного совета Всероссийского комитета по общественным наградам и званиям награжден орденом «Почетный гражданин России» за вклад в развитие российской химической промышленности.

Орден является общественной наградой за многолетнюю и плодотворную деятельность, способствующую укреплению мощи, величия и процветанию РФ.

Торжественная церемония награждения состоялась 19 апреля в Президент-Отеле в Москве. Орденом «Почетный гражданин России» были также награждены народный артист России Владимир Этуш, ректор Санкт-Петербургской академии экономики и управления Виктор Гневко, генеральный директор Челябинского тракторного завода Валерий Платонов, генеральный конструктор авиационного комплекса ИЛ Виктор Ливанов, архитектор Григорий Потоцкий, генеральный директор компании «Сибирьтелеком» Александр Исаев, генеральный директор металлургического завода «Электросталь» Владимир Попов и многие другие заслуженные люди России.

05.06.2008 г. В зале церковных соборов храма Христа Спасителя (Москва) состоялась торжественная церемония вручения пятой юбилейной национальной премии «Кремлевский Грандъ-2008».

Решение о награждении принимает президиум премии, в который входят первый заместитель министра обороны РФ Александр Колмаков, вице-спикер Совета Федерации Александр Трошин, депутат Государственной Думы и председатель высшего экологического совета России Михаил Залиханов, председатель союза писателей России Валерий Ганичев, директор научного центра сердечно-сосудистой хирургии им. А.Н. Бакулева Лео Бокерия. В число лауреатов премии в этом году вошли заместитель начальника Генерального штаба ВС РФ генерал-полковник Евгений Карпов, вице-адмирал Николай Северцев, председатель межрегиональной общественной организации инвалидов войн и военной службы генерал-лейтенант Виктор Лавской, президент ассоциации ветеранов подразделений специального назначения и спецслужб «Вымпел-Союз» генерал-майор Юрий Дроздов, народная артистка СССР Элина Быстрицкая.

В области развития оборонно-промышленного комплекса и обеспечения безопасности на территории России диплом лауреата национальной премии «Кремлёвский Грандъ» был вручен президенту корпорации «Тольяттиазот» Владимиру Махлаю с присвоением ему персонального ордена «За честь и достоинство» и почетного титула «Патриот России».

При подготовке публикации использованы материалы: 

— интернет-издания TLTgorod;

— сборника ОАО «Тольяттиазот» (издание восьмое);

— книги «ТоАЗ против рейдеров. Белая книга»;

— книги «Ветер перемен» (авт. Светлана Федотова);

— книги «Три жизни одного завода» (авт. Владимир Осипчук);  

— пресс-службы корпорации «Тольяттиазот»;

— газеты «Вольный город» (авт. Сергей Русов и Андрей Липов);

— газеты «Тольяттинское Обозрение» (авт. Валерий Иванов и Алексей Сидоров);

— газеты «Волжский химик» (авт. Софья Бикитеева);

— газеты «Комсомольская правда»;

— газеты «Трибуна» (авт. Виктор Андриянов);

— журнала «Босс» (авт. Леонтий Букштейн).

Фото из открытых источников