Крутой маршрут Николая Меркушкина — к 65-летию Губернатора

 

Есть люди, которые пришли в этот мир, чтобы изменить судьбы других. Со стороны кажется, что их жизнь полна случайностей и непредсказуемости, но спустя годы становится ясно, что во всем прослеживалась четкая закономерность. Часто перед ними открывается множество путей, и тогда необходимо делать выбор, после чего задаешься вопросом — верен ли он? Однако на самом деле никакого выбора нет: просто ты исполняешь свое предназначение. С чего начинается путь руководителя? Что помогает достичь успеха? Какова истинная роль человека, определившего судьбу Мордовии на долгие годы? Вопросы государственной важности МАРИНА СОРОКИНА с stolica-s.su задавала губернатору Самарской области Николаю Меркушкину.

 

Заводила
«С»: Николай Иванович, вы прошли достаточно большой путь как государственный деятель и как Человек. Состоялись и в том и другом. Достигли успеха. Но у всего есть свое начало. Расскажите — какое у вас самое первое воспоминание из детства?
— Я помню себя примерно с двухлетнего возраста. Самое яркое воспоминание — как зимой я, тогда еще совсем маленький, шел в школу, потому что все братья и сестры уже учились, а я совершенно не хотел оставаться дома один. На дворе был лютый мороз, лицо стыло на ходу, мне было холодно, я проваливался в снег, но не поворачивал. Помню, стою в тулупчике в школьном коридоре и жду перемены, чтобы поиграть с ребятами. А в это время там находились мальчишки, которых выгнали из класса, они открывают дверь кабинета и заталкивают меня внутрь. Весь класс хохочет, учитель сердится за сорванный урок, а я стою перед всеми и не знаю, плакать мне или смеяться… С этого момента школа была для меня родным домом. Здесь я провел значительную часть своего детства и даже в летние каникулы лазил через окно в класс, чтобы спокойно порешать задачки повышенной сложности, которые получал из Московского физико-технического института или от старшего брата Александра. Было это в 7—8-х классах. Тогда столичные вузы через различные олимпиады активно искали способных детей и зачисляли потом в студенты. У меня была возможность учиться в Москве, но к десятому классу я твердо решил поступить в МГУ им. Огарева, где учились мои братья и сестры.
«С»: А в какие игры вы играли? 
— Самой любимой игрой был футбол. Играл лет с трех, даже где-то есть фотография того времени, где я с мячом стою на поле. Мяч у нас был резиновый или сшитый из сдутого баскетбольного мяча, выброшенного на школьную свалку… Много бегали на лыжах, прыгали с самодельных снежных трамплинов — летели метров 5—7, только ветер в ушах свистел. Рекорды личные ставили… Летом любили играть в «чижика», нынешние дети уже не слышали о такой игре, а когда-то она была очень популярна. Правила, кстати, непростые: нужен был просторный участок земли, деревянная бита и «чиж». Бита — палка длиной до метра. «Чиж» — маленькая палка, диаметром от 2 см и длиной до 20 см с заточенными концами. С края игрового поля выкапывалась лунка или ставился камень, чтобы на край можно было положить «чижа». Вокруг лунки очерчивался круг или четырехугольник — это называлось «база», «городок» или «кон». Выбирался водящий, который подбрасывал битой «чижа» вверх и тут же бил его как можно сильнее, чтобы палочка улетела как можно дальше. Второй игрок пытался отбить или поймать палочку. Если это удавалось, ему засчитывалась определенная сумма очков и он становился водящим. Второй игрок бросал «чижа» на «базу», а водящий должен был отбить, в противном случае он менялся. Если «чиж» отбивался, то нужно было измерить расстояние и рассчитать очки. Победа зачислялась по очкам…
«С»: Теперь мы знаем, откуда пошел американский бейсбол — от мордовского «чижика»… А вы играли просто ради азарта или чтобы победить?
— Конечно, всегда хотелось выиграть! И в футбол мы бились командами до победного, и с трамплина прыгали кто дальше, и в чижике хотелось быть водящим. Одно только участие никогда не устраивало. Целью всегда была победа.
«С»: Признавайтесь,  вы, наверное, были заводилой?
— Да (смеется — «С»). У меня часто возникали разные идеи, на которые я подбивал мальчишек. Одна из таких была прыгать по льдинам на реке Иссе во время паводка. Мы высаживались на дрейфующие острова, как Валерий Чкалов, и неслись по течению навстречу опасностям. Однажды огромная льдина, не выдержав нашего веса, раскололась и мы оказались по грудь в воде. Хорошо, что катастрофа произошла недалеко от берега и никто не пострадал и даже, кажется, не заболел, зато мы чувствовали себя настоящими полярниками. Еще помню, из железных прутьев делали салазки, прикрепляли к ним парус из простыни и с бешеной скоростью мчались на них по льду разлившейся реки несколько километров…
«С»: Просто нереальное чувство свободы… 
— Да, это ни с чем не сравнимое ощущение… Как и то, что мы испытывали, когда тащили свой парусник назад против ветра! (Смеется — С».)

 

Маленький хозяин

 

«С»: Как правило, на селе у детей рано появлялись обязанности по хозяйству…
— Да, на нас с братом Ефимом, на младших мальчиков, было возложено немало обязанностей — покормить скотину, убраться во дворе, привезти из лесу бревна и заготовить на зиму дрова. Летом водили скотину на кол, поливали огород. В 7-летнем возрасте пару раз пришлось работать в колхозе водовозом. Мне была доверена телега с лошадью и трехсотлитровой бочкой, которую я должен был доверху наполнить речной водой. То лето, наверное, выдалось засушливым, нужен был дополнительный полив, а все взрослые были заняты на полевых работах. Я даже не отчетливо помню тот период. Например, кто мне запрягал лошадь… Вряд ли я сам это делал. Но хорошо помню железную бочку с отверстием наверху, в которое пролезало ведро. Все искусство водовоза заключалось в том, чтобы завести лошадь в реку на такую глубину, когда бочка заполняется легко и не надо поднимать воду высоко. Но до краев наполнять не следует, иначе бурка просто не вывезет телегу. А бывало и такое. Приходилось часть воды из бочки сливать, а потом выезжать на мелководье и ведром дополнять. До сих пор помню тяжесть этого десятилитрового ведра, превращенного в ковш с полутораметровой ручкой.
«С»: А первую косу когда получили?
— Косить я научился в пятом классе. В шестом уже выходил на заработки в колхоз. Заработал три трудодня. То лето было тяжелым — косил взрослой косой и за старшими не успевал, поэтому пока те отдыхали, я их догонял. На следующий год сколотил бригаду из восьми подростков, чтобы подрабатывать уже всерьез и самостоятельно. Работали хорошо, старались и были единственной бригадой, кто рассчитывал свою выработку. За колхозников это делал бригадир. Когда у него получались лишние гектары, он приходил и снимал с нас объемы. Но мы стояли на своем и расчетами доказывали, что ничего лишнего не приписали. Споры были жаркими, но нас спасала математика с физикой! (Улыбается — «С».) Когда мне исполнилось 18 лет, этот бригадир уговаривал остаться в колхозе и занять должность председателя. Но я отказался. Моей заветной мечтой было стать ученым. Кумиром был Курчатов…
«С»: Кто из семьи оказал на вас наибольшее влияние? 
— Старший брат Александр. В три года он научил меня считать до десяти тысяч. Обучил арифметике, читал вслух книги. И даже сшил мой первый вельветовый костюм — он очень хорошо владел швейной машинкой. В пять лет я пошел в школу.
«С»: И наверняка были лучшим учеником?
— Да, но потом приехала комиссия из роно, и меня отчислили из-за возраста. Я помню, как пришел домой, уткнулся в кровать и долго плакал. Когда брат уехал учиться в университет, то, приезжая летом на каникулы, всегда читал односельчанам лекции по международной обстановке, которые я с большим интересом слушал, привозил мне учебники по физике и математике, книги. Я настолько любил физику, что, когда в 8-м классе мы остались без профильного учителя, сам вызвался вести уроки. Но, так как предмет в расписание не поставили, мои лекции шли после уроков, часа в четыре вечера три раза в неделю. Из 22 учеников класса на лекции приходили 18. Но директор выдержал мою самодеятельность одну четверть, и факультатив запретил. А во втором полугодии нам прислали выпускницу пединститута. Мои «ученики» не ударили в грязь лицом…

 

Фонд помощи Вьетнаму 

 

«С»: А потом был университет и оттепель… Какие книги читали, о чем мечтали в тот период?
— Тогда меня интересовала только наука. Как бы и чем я ни был занят, всегда находил два-три часа в день, чтобы порешать задачи. Самиздата не читал, а вот «Овода» проглотил за два дня, перечитывал «Это было под Ровно», «Сильные духом» Медведева, «Как закалялась сталь» и т. д. Тогда у нас была очень сильная самоорганизация. Мы собирались в группы, обсуждали политическую обстановку в стране, мире, новости науки, свое будущее. У нас не было доступа к информации, кроме книг, газет и телевидения, но мы находились в постоянном поиске истины, которая рождалась в спорах и дебатах. Так мы учились отстаивать свои интересы. Помню такой случай. Наша сельская молодежная команда по футболу участвовала в районном первенстве и вышла в финал. В субботу мы собрались ехать на игру в райцентр, а предрик (председатель райисполкома — «С») наотрез отказался предоставлять автобус, так как, по его словам, не все зерно еще было убрано и отсортировано. Я с ним долго спорил, убеждал — бесполезно, в итоге он даже вызвал милицию и та забрала двух членов команды за подозрение в участии в драке, которая произошла накануне в соседнем селе. Но тогда мы нашли в сельсовете положение, подписанное им же о проведении летней спартакиады, которая как раз завершалась в этот день. Он и этому не поверил и позвонил председателю спорткомитета, который сказал: мы их тут ждем. Мы все же уехали на матч, который начался с опозданием на два часа… И выиграли! В воскресенье всей командой вышли на работу и рассортировали недельную норму зерна. А все заработанную сумму — 79 рублей — попросили передать в фонд помощи Вьетнаму. Спустя месяцы, когда я уже учился в университете, мне позвонили из Инсара и спросили, что делать с этими деньгами, так как указанный нами фонд не нашелся. Я попросил передать их в любой детский дом.
«С»: Когда поступили в университет, какие надежды возлагали на свое будущее? 
— Я поступил в университет, чтобы заниматься наукой, и даже на пятом курсе уехал в Москву, где написал диплом, хотел защищать диссертацию и остаться в столице. А потом меня начали уговаривать вернуться и занять должность заместителя секретаря в комитете комсомола университета. Два дня уговаривали, и, посовещавшись с братом Александром, я согласился. Хотя наука все равно оставалась в приоритете. Но и общественная работа меня тоже сильно увлекала. На третьем курсе я возглавлял в университете «комсомольский прожектор», который выявлял недостатки и пороки в альма-матер. И у нас была своя газета, где мы печатали острые злободневные материалы и карикатуры.
«С»: И комсомол затянул?
— Да. На науку оставалось все меньше времени, и я ее оставил. Наука не терпит формальности, как и я. Неважно, чем ты занимаешься, если не отдаешься всей душой и сознанием — ничего у тебя не получится.

 

Комсомолец в Лондоне 

 

«С»: Не жалеете, что не пошли вслед за мечтой? 
— Я перестал жалеть об этом в лихие 90-е, когда наука, как и страна, была разорена. Тогда ученые были не нужны государству, и я, наверное, испытал бы глубочайшее разочарование, потому что покинуть Россию, как многие другие, никогда бы не смог. От себя невозможно убежать, а моя судьба неразрывно связана с Мордовией, Россией. Это я всегда четко понимал и ощущал.
«С»: Да и потом в комсомоле у вас были большие успехи, признание, что тоже смягчало горечь расставания с «научной мечтой». Комсомольская организация республики, которой вы руководили пять лет, все время признавалась лучшей в Советском Союзе. Вы были в резерве на назначение секретарем ЦК ВЛКСМ…
— Опыт Мордовского обкома комсомола по трудовому воспитанию, созданию комсомольско-молодежных студенческих отрядов, отрядов животноводов был одобрен ЦК ВЛКСМ и рекомендован к внедрению по всей стране. Пять лет подряд комсомол республики удостаивался переходящего Красного знамени ЦК ВЛКСМ. В течение такого же времени республиканский студенческий стройотряд признавался победителем, ему вручалось переходящее Красное знамя Совета министров РСФСР, ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ. Если такое происходило, то, согласно специальному положению, оно передавалось на вечное хранение. Оба знамени сейчас находятся в республике. Премиальный фонд, который присуждался со вторым из них, был настолько весом, что каждый раз из него выплачивались поощрительные денежные вознаграждения почти двум тысячам студентам. Да и сами наши стройотрядовцы во время третьего трудового семестра часто зарабатывали больше, чем директора заводов.

«С»: Судя по всему, комсомол тоже имел на вас большие виды, так как вас неоднократно посылали за рубеж, а эту привилегию тогда имели только передовики и лучшие советские люди. Говорят, что вы были даже в Папуа — Новой Гвинее… 
— Был! (Улыбается — «С».) Но, наверное, самой важной командировкой была поездка в Лондон в 1985 году — накануне проведения Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве. Тогда англичане решили бойкотировать это мероприятие, и в мою задачу входило переубедить их молодежь. В итоге нам это удалось. Бывал я и в США, но уже в качестве первого секретаря Теньгушевского райкома КПСС. Запомнилось посещение крупного американского фермерского хозяйства. Это был семейный бизнес, в котором участвовали отец с сыновьями. Представляете, насколько я был поражен, узнав, что это хозяйство давало молока больше, чем весь Теньгушевский район! Тогда я увидел, насколько у нас низкая производительность труда и как значительно мы отстаем по технологиям, а многие вещи просто не умеем делать.
«С»: Но при этом вы пытались и достигали высоких результатов в советской экономике. Опыт Теньгушевского района изучался как в соседних республиках, так и на самом верху. «Экономическая газета» дважды писала о «теньгушевском экономическом чуде».
— Мы тогда, пожалуй, первыми в стране ввели арендный подряд. Переняли опыт Китая. В то время Дэн Сяопин начал свои реформы с сельского хозяйства, которое массово внедряло такую форму хозяйствования. Доходы наиболее успешных арендаторов в Теньгушевском районе достигали тогда 2 тысяч рублей в месяц, а зар¬плата членов политбюро была 1300. Тогда это не вписывалось ни в какие советские каноны. Были серьезные попытки надавить на руководителей хозяйств. Вплоть до уголовного преследования. Но нас тогда спасла производительность труда, которая выросла в десятки раз. Хозяйства, от которых постоянно были огромные убытки, стали высокорентабельными, увеличив прибыль на несколько порядков.

 

Штопор 

 

«С»: Когда рухнул Союз и наступила эпоха демократии, вы долго думали, прежде чем заново начать политическую карьеру? 
— Мне было 40 лет, из них почти 20 я активно участвовал в общественных и политических процессах. Я чувствовал свои силы для дальнейшей работы, и ее было немало. Развал государства, политический и экономический хаос, абсолютное непонимание новой власти, что и как делать дальше. Хотели за 500 дней создать государство, которое будет жить, как США, ввели шоковую терапию, отпустили цены, строили финансовые пирамиды, и т. д. и т. п. А республику, да и страну между тем прибирал к рукам криминал. Вчерашние бандиты объявили себя новыми русскими и с улиц, которые им стали тесны, потянулись в коридоры власти. В Мордовии все эти процессы проходили особо остро.
«С»: По сути, мы стояли на краю гибели как субъект Федерации. Тогда даже в газетах об этом писали. Просто сейчас то время кажется кошмарным сном и многие подзабыли всю лихость 1990-х. Любой здравомыслящий человек тогда бы посчитал самоубийством возглавить республику. Впереди не было никаких перспектив. Почему вы взялись за это? 
— Представьте, что дом, в котором вы родились, выросли и живете, вдруг загорелся. Пламя страшно полыхает и уничтожает все, что вам было дорого. Вы будете стоять и смотреть, как гибнет ваш кров, или попытаетесь что-то сделать? Например, собрать людей, организовать подачу воды и тушение. Вот и я не мог спокойно смотреть, как гибнет республика. К тому же у меня уже был опыт и я знал, где новая власть допустила ошибки, и как запустить необходимые позитивные процессы. Необходимо было встроиться в российское правовое поле, разобраться с политическим хаосом, остановить разрушение села, промышленности. Первые два года мы постоянно летали по стране, чтобы установить прямые контакты с предприятиями и добиться заказов, выстраивали разрушенные экономические связи с регионами. В самом начале во многом помогли связи советских времен, потому что я был тесно знаком с главами регионов, и они помнили опыт мордовского комсомола, Теньгушевского района и мою работу на посту секретаря обкома партии. И в определенные моменты эти связи начали работать на республику. Ну, и, конечно, моя работа в Совете Федерации. И одна из первых выставок продукции мордовских предприятий проходила именно там.
«С»: Вы пользовались большим авторитетом и входили в руководящий состав Совета Федерации и даже были делегированы от него в правительство, которое возглавлял Евгений Примаков…
— В Совете Федерации в 1995 году я познакомился с Юрием Лужковым, который искал производственные площадки под заказы. Мы сразу договорились о сотрудничестве, и он проплатил авансы, когда в Мордовии совсем не было денег. И в 1997-м у нас начался рост производства и общий подъем промышленности. Внутри республики мы налаживали межбюджетные отношения. Были заложены новые собственные принципы местного самоуправления, опыт которых впоследствии был использован по всей стране. Так мы не дали погибнуть селу.
Создали финансовые институты для развития и модернизации экономики, такого их набора до сих пор нет ни в одном регионе — это фонд развития села, промышленности, венчурные фонды, фонд смешанных инвестиций и другие. Мы долгие годы были лидерами по освоению венчурных денег. А объем фонда поддержки промышленности составлял более 15 миллиардов рублей. Затем мы начали активно участвовать в российских программах, продолжали внедрять инновации, создавать научные центры и точки роста в разных сферах экономики. И не случайно Мордовия в последние 15 лет является лидером в стране по доле инновационного продукта в общем объеме производства. И, конечно, особые усилия прикладывали к развитию социальной сферы.
«С»: Все мы видим, сколько объектов построено в республике. Уже 5—7 лет назад Мордовия стала одним из лидеров по инвестициям на душу населения в дорожное развитие. После нацпроектов мы стали абсолютными лидерами в стране по капитальным вложениям в село. А по данным федеральной статистики, по фондооснащенности в здравоохранении, образовании, спорте и культуре на душу населения Мордовия тоже лидирует. Не считая, конечно, Москвы и Санкт-Петербурга. Получается, что Мордовия самый богатый регион?
— В этом смысле получается так. Но самое главное, что созданная социально-экономическая база позволит, я уверен, переломить столетиями складывающиеся отрицательные демографические тренды. И это главная болевая точка у республики, у народа обязательно будет ликвидирована.
«С»: Оглядываясь назад, удивляешься, как много удалось сделать в очень непростые времена. Мордовия отстроила дороги, села, города, у нас появился самый большой и самый красивый храм в ПФО, Оперный театр, не имеющий мировых аналогов футбольно-легкоатлетический манеж, ФОКи, ледовые дворцы. Мы стали спортивной столицей Поволжья и получили право принимать игры чемпионата мира по футболу 2018 года. Нам удалось в значительной мере изменить миграционные потоки, поднять рождаемость. В Мордовию 6 раз приезжал Президент России Владимир Путин. В далеком 1995 году о таких результатах никто и не мечтал, тогда даже газ был далеко не во всех селах, а Мордовию часто путали с Молдавией…
— Республика достаточно быстро набирала авторитет, многие федеральные пилотные проекты осуществлялись именно у нас. Особое значение имели внимание и постоянная поддержка Президента России Владимира Владимировича Путина, который, кстати, чаще, чем в Мордовии, бывал только в Санкт-Петербурге.

 

Дар 

 

«С»: Формула вашего успеха — это знания, опыт, работоспособность, связи. Все, кто вас знает лично, говорят о своего рода даре предвидения. Благодаря ему Мордовия по ряду ключевых позиций опередила время, регионы страны. Скажите, тогда в середине 90-х вам было ясно, что сегодня мы окажемся в таком кризисе? 
— В общих чертах да. Проблема не только в стагнации экономики, санкциях Запада и низкой цене на нефть, это только следствие. Причина — в фундаментальных проблемах. Многие из нас до сих пор не осознали, ЧТО пришло на смену советскому строю, в какой жизни мы на самом деле живем, куда мы шли все это время, какую цель преследовали. Мы хотим жить в рынке, не построив рыночных отношений, при этом все свои ожидания, инициативы и ответственность часто возлагаем на государство и намного меньше на самих себя. Иждивенчество еще очень живо в нас, а способность принимать самостоятельные взвешенные решения — развита слабо. С таким подходом невозможно создать рыночное государство и тем более выжить в нем. Поэтому сегодня мы очень часто сталкиваемся с проблемами, которые стояли после развала Союза. Тогда, в 1995-м, всей нашей команде было понятно, что в основе всего — это возрождение реального сектора. Только вокруг сильных, инновационно развивающихся промышленности и сельского хозяйства может успешно развиваться малый и средний бизнес и как следствие — средний класс, а все это вместе и создает рыночную экономику.
«С»: Но в основе всего сущего лежит психология, а ее изменение — это очень длительный и болезненный процесс…
— Да, но без этого мы не сможем построить благополучное будущее. Мы просто обязаны измениться. И каждый из нас должен научиться брать ответственность за все принятые решения, проявлять инициативу, глубже разбираться в текущих процессах и, по крайней мере, по минимуму предвидеть перспективу. Иначе в условиях рынка успеха добиться невозможно.
«С»: Если бы вы сейчас могли вернуться в прошлое, сделали бы тот же выбор, что и в тот момент, когда отказались от науки ради политики? Прошли бы заново весь путь?
— Вы хотите узнать, раскаиваюсь ли я в своем выборе и принятых решениях?! Я не буду говорить, что не совершал ошибок, без этого невозможно прожить жизнь. Ошибки, сделанные своевременные и правильные выводы дают нам самый дорогой опыт и определяют правильный вектор дальнейших действий. Отвечая прямо на вопрос, скажу: сегодня я не жалею, что когда-то сделал выбор в пользу общественной деятельности и политики…
«С»: Но и время показало, что ваши решения, определившие судьбу Мордовии, были верными. Они позволили превратить отсталый регион в передовой и продвинутый. Мордовии удалось выбраться из жуткой ямы и создать достаточно комфортную жизнь. С 1996 года объемы промышленного производства увеличились более чем в четыре раза, а сельскохозяйственного товарного производства — более чем в шесть раз! По производству яиц, молока, мяса, сахарной свеклы, зерна на душу населения республика из пятого десятка вошла в тройку лучших регионов, а по ряду направлений стала первой. В Самарской области удается набрать такие же темпы? Отработанная годами стратегия здесь себя оправдала?
— В целом да. За три года открыто 38 новых предприятий, выстраиваются экономические и социальные связи. Произошли коренные изменения в космической отрасли. Самара практически стала главным космическим центром страны. А еще три года назад Роскосмос хотел превратить самарский завод «Прогресс» в филиал московской «Энергии». Практически полностью модернизирован АвтоВАЗ, выпускающий продукцию абсолютно мирового уровня. Впервые за 40 лет мы добились самого высокого темпа роста добычи нефти. Полностью модернизированы под Евро-5 и Евро-6 три крупнейших в стране нефтеперерабатывающих завода и построен один новый. Идет активная модернизация заводов химической промышленности, с которых начиналась хрущевская «химизация все страны». Пошли позитивные процессы в сельском хозяйстве, где по темпам роста по ряду показателей лидируем в стране. Даже в непростом 2015 году в области построено 2,1 млн кв. м жилья — в три раза больше, чем до моего приезда в регион. Это лучший показатель за всю историю Самарской (Куйбышевской) области. Кстати, стоимость квадратного метра снизилась на 22 %, а четыре года назад он был самым дорогим в ПФО. В 2012 году в области было более 22 тысяч обманутых дольщиков. Сейчас эта проблема в основном решена. На сегодня их осталось чуть более 2 тысяч. Кардинально поменялась ситуация с дорогами. Появилась одна из лучших по благоустройству и протяженности набережных в Европе. Введены в строй 11 ледовых дворцов, еще три будут введены в этом году, открыты 10 бассейнов, 156 современных спортивных площадок с искусственным покрытием построены по месту жительства и при школах. Мы практически единственные в стране полностью реорганизовали местное самоуправление и выполнили установку Президента реально приблизить власть к людям — чтобы, как сказал Владимир Владимирович Путин, люди могли «дотянуться рукой до власти». И мы считаем, что этот очень непростой опыт пригодится не только нам, но и многим крупным регионам страны. Мы произвели практически полную структурную модернизацию системы высшего образования, которая сейчас отвечает самым высоким запросам. Образовали Самарский университет им. С. П. Королева, который вошел в 15 лучших вузов страны, и сейчас делаем все, чтобы он занял место в российском топ-5 и мировом топ-100. Технический университет и медицинский университет Самары на первом же общероссийском конкурсе выиграли статус регионального опорного вуза. Сейчас к этому готовим Тольяттинский университет, активно повышаем конкурентоспособность других университетов и институтов. И этот наш подход Правительством России, министерством образования признан лучшим. Сейчас активно ведется работа по переводу под международные стандарты конкурентоспособности World Skills системы среднего образования. Самарский учитель стал лучшим учителем в стране. За три года создано более 32,5 тысячи новых мест в дошкольных группах. Введено 57 детских садов (20 новых и 37 реконструированных). В этом году завершается строительство трех межрегиональных медицинских центров, в которых целый ряд технологий лечения не будет иметь аналогов в стране. А самое главное — начались серьезные изменения в психологии людей. Они стали доверять власти и поддерживать ее.
«С»: А что бы вы хотели лично для себя? Чего бы сами себе пожелали?
Вы знаете, когда ты практически всю свою жизнь занимаешься благоустройством жизни людей, в какой-то момент свои личные интересы и желания уходят на второй план. Это как в семье — в один прекрасный день ты осознаешь, что нет больше «я», а есть только «мы», и интересы этого «мы» ты должен защищать до конца своей жизни. Не каждому это под силу, может, поэтому так много семей распадается в наше время. Сейчас передо мной стоит задача улучшить жизнь людей в Самарской области, и я, как и в Мордовии, буду делать все, чтобы это получилось.